Читать книгу "Темная любовь - Нэнси Коллинз"

Господи, я хотел всего лишь чуть-чуть по-старомодномуразрушить семейный очаг… и поглядите, во что я вляпался!

Кендра и Рэнди вернулись к столику. Рэнди обругал еще двухофициантов, а потом сказал мне:

— Вся эта пластическая хирургия… не понимаю, почему тызаодно не потребовал, чтобы тебя изменили в бабу. Ты же всегда слегка смахивална бабу. Я по-дружески, ты понимаешь.

— Рэнди, — сказала Эми.

— Папочка, — сказала Кендра.

Но для меня это был высочайший комплимент: Рэнди, идолшколы, опять взревновал ко мне.

Я не совсем понял, зачем Кендра вышла из-за столика, но онатут же оказалась около меня и сказала:

— Почему бы нам не потанцевать?

— Но Роджер устал, дорогая, — сказала Эми.

Кендра улыбнулась.

— А по-моему, у него еще осталась чуточка энергии, правда,мистер Дэй?

Танцуя в моих объятиях, соблазнительная, нежная, ласковая,кроткая, хитрая Кендра сказала:

— Знаете, она постарается вас соблазнить.

— Кто?

— Эми. Моя мать.

— Возможно, вы не замечали, но она замужем.

— Как будто это что-то меняет.

— Мы старинные друзья, только и всего.

— Я читала некоторые ваши любовные письма.

— Господи, она их сохранила?

— Все до единого. От всех мальчиков, которые были в неевлюблены. Они сложены на чердаке в картонках. Разложены по алфавиту. Едва онапочувствует, что стареет, как вытаскивает их и перечитывает. Когда я быламаленькой, она читала их мне вслух.

— Наверное, мои были очень непристойными.

— Очень милыми. Вот какими были ваши письма.

Наши взгляды встретились, как пишут в дамских романах. Новстретились не только они. Каким-то образом тыльная сторона ее ладонискользнула по моим брюкам в паху, и вздыбилась эрекция, которой позавидовал бысамый похотливый пятнадцатилетний козлик. Затем ее рука вернулась на положенноев танцах место.

— Вы действительно потрясающе красивы.

— Спасибо. Но вам доводилось видеть мою фотографию"До"?

Она улыбнулась.

— Если вы думаете о школьном альбоме, то да. Но фото"После" нравится мне гораздо больше.

— А вы искусны в дипломатии.

— Искусна я не только в ней, мистер Дэй.

— Почему бы не называть меня Роджером?

— Буду рада.

Мне хотелось провести остаток вечера в клубе особенновесело, но ничего не вышло. К тому времени когда мы с Кендрой вернулись кстолику, Эми и Рэнди уже были сокрушительно пьяны, и у них заплетались языки. Яизвинился, что отойду на минутку, а когда возвращался, увидел, что Эми наверанде разговаривает с субъектом, очень смахивающим на преуспевающего жиголотипа сверхмужчины. Позднее я узнал, что его имя Вик. За столиком милый старинаРэнди успел оскорбить еще нескольких официантов и пригрозил измордовать меня,если я не перестану лапать его жену и дочь, но язык у него так заплетался, чтоэффекта не получилось, особенно когда он начал расплескивать виски, и стопкавыскользнула из его пальцев, а осколки разлетелись по всему столу.

— Пожалуй, пора и домой, — сказала Кендра и приступила ксложной процедуре упаковки своих родителей и погрузки их в новехонький"мерседес", который, к счастью, вела она.

Перед тем как сесть за руль, Кендра сказала:

— Возможно, увидимся попозже.

И я остался гадать, что именно означало это"попозже".

После душа, одной стопочки перед сном, значительной частипрограммы Дэвида Леттермена и медленного проваливания в сон я узнал, чтоозначало "попозже".

Предшествуемая резким стуком, в ветреную ночь, она оказаласьза дверью, облаченная в макинтош, которым, как я вскоре узнал, исчерпываласьвся ее одежда.

Она ничего не сказала, а просто встала на цыпочки, сложивдивные губы трубочкой в ожидании поцелуя. Я одолжил ее, обнял за плечи, увлеквнутрь, несколько смущаясь своей пижамы и халата.

До спальни мы не добрались. Она легонько толкнула меня вогромное кожаное кресло перед угасающим камином и осторожно села мне на колени.Вот тут-то я и обнаружил, что под макинтошем на ней нет ничего. Ее мудрые ипрелестные пальцы быстро привели меня в состояние готовности, и я оказался вней, но к экстазу в моем вздохе примешивался страх.

Наверное, будущие наркоманы ощущают то же самое, впервыеиспробовав героина — наслаждение от его упоительного воздействия и в то же времястрах стать безвольным рабом чего-то, над чем они уже никогда не будут властны.

Я бесповоротно влюблялся в Кендру и понял это с той первойсекунды в кресле, когда почувствовал душистую легкость ее дыхания и ощутилтеплое шелковистое великолепие ее женственности. Когда мы в первый разоторвались друг от друга, я снова растопил камин, достал вино и сыр, и мылежали под ее макинтошем, глядя на языки пламени, пляшущие за стеклом.

— Господи, просто поверить не могу, — сказала она.

— Чему поверить?

— Тому, до чего мне с тобой хорошо. Правда.

Я долгое время молчал.

— Кендра…

— Я знаю, о чем ты хочешь спросить.

— О твоей матери.

— Вот именно.

— Если ты пришла ко мне только потому…

— …потому, что она переспала с Бобби Лейном?

— Да. Потому, что она переспала с Бобби Лейном.

— Хочешь, чтобы я ответила честно?

Собственно, я этого не хотел, но что я мог сказать?"Нет, я хочу, чтобы ты ответила нечестно"?

— Да, конечно.

— Наверное, это послужило первым толчком. То есть чтобыприйти сюда и переспать с тобой. — Она засмеялась. — Моя мамочка крепко за тебязацепилась. Я весь вечер следила за ее лицом. У-у-у! Как бы то ни было, яподумала, что это хороший способ поквитаться с ней. Переспать с тобой, хочу ясказать. Но еще до конца вечера… Господи, Роджер, это чистейшее безумие, но явлюбилась в тебя до невероятия.

Мне хотелось сказать, что и я тоже. Но я не мог. Пустьвнешне я стал новым Роджером, но внутри был старой моделью во всех отношенияхстеснительным, нервничающим и изнывающим от ужаса, что мое сердце будетрастерзано.