Читать книгу "1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных - Роберт Кершоу"

Попавшие в плен командиры считались дезертирами, члены их семей подвергались преследованиям или даже арестам. Члены семей красноармейцев, попавших в плен, не могли рассчитывать на льготы и помощь государства. «Оказаться во вражеском плену приравнивалось к измене Родине», — поясняет Темкин. Единственным оправданием могло служить бессознательное состояние вследствие полученных ран или же побег из лагеря. Горькой иронией судьбы можно было расценивать тот факт, что сын Сталина Яков Джугашвили сам оказался в плену у немцев. По словам Темкина, «немцы разбрасывали листовки с его фотографией над еще не занятыми советскими городами и железнодорожными станциями, где было полно войск». Впоследствии сын Сталина погиб в концлагере. Сам Темкин не питал иллюзий относительно немецкого плена. «Не могу даже представить себе этого, — признавался он, — нет уж, по мне лучше сразу пулю в лоб».

Майор Юрий Крымов уже свыкся с неизбежным. В 2 часа ночи ему сообщили, что враг всего в 4 километрах от их левого фланга. Он вышел из тесной землянки на воздух. «Весь горизонт полыхал заревом, отовсюду доносилась пулеметная и автоматная стрельба». Он отчетливо сознавал: «при всем желании отсюда не было пути». Еще досаднее было то, что прервалась связь с соседним подразделением. Комиссар, всегда морально поддерживавший Крымова, вырвал его из горестных раздумий, угостив печеньем. «Понятия не имею, где он их сумел добыть, — продолжает майор Крымов, — но он не съел их в одиночку, а решил угостить меня». На этом месте письмо Крымова жене прерывается. Три дня спустя майор Крымов погиб.

Советские автомобили, брошенные при попытке прорваться из котла

Лейтенант Курт Майснер описывает еще одну отчаянную попытку русских вырваться из окружения.

«Нетвердой, спотыкающейся походкой они надвигались на нас у надсадно вопя — Ура! Ура! Ура!..»

Майснер вместе со своими бойцами самозабвенно поливал наступавших из пулемета, десятками кося их, пока они грудой не загородили дорогу своим наступавшим товарищам. Только это и заставило их отступить. Но тут же новые тысячи устремились к позициям немцев. Майснер вынужден был отвести назад свое подразделение. Русские попытались предпринять попытку прорыва в другом направлении, но и там их встретил ураганный огонь. Майснер:

«Я весь взмок от охватившего меня ужаса. Потом произошло нечто совсем уж непонятное: вся эта масса оставшихся в живых русских, — а их еще оставалось несколько тысяч, никак не меньше — внезапно, словно по команде, остановилась где-то в километре от нас. Мы ждали, что будет дальше, и тут в бинокли увидели, что они бросают оружие. Покончив с этим, они повернули к нам. Все их жертвы оказались напрасными. Они просто уселись там, где стояли, и тут нам было приказано отправиться к ним и окружить их».

На пятый день наступил долгожданный конец.

Техника, брошенная на одной из дорог отступления

Битва за Киев завершилась 24 сентября 1941 года. Военврач из 3-й танковой дивизии, сам побывавший на поле боя, вспоминает:

«Сцена представляла собой хаос. Сотни грузовиков, тягачей, танков разбросаны по огромному пространству. Некоторым так и не удалось спастись в подбитых машинах, и они сгорали заживо, вцепившись в рукояти пулеметов. И тысячи, тысячи убитых».

Сержант Иван Никитич Крылов, разжалованный из капитанов, хорошо помнит эти последние дни в кольце окружения.

«Немцев было намного больше, и боеприпасов у них было больше, и оружие получше, и храбрости им было не занимать. И убитые немцы лежали вперемешку с нашими. И их, выходит, эта битва не пощадила».

Шесть советских армий — 5-я, 21-я, 26-я, 27-я, 38-я и 40-я — были полностью либо частично уничтожены, 50 советских дивизий считались выбывшими. Немцы сообщили о 665 тысячах пленных, подбитых или захваченных у русских 884 танках и 3718 артиллерийских орудиях. Советские источники приводят цифру в 44 дивизии и 6 бригад, участвовавших в обороне Киева и еще 12 населенных пунктов в период с 7 июля по 26 сентября. Потери, согласно советским данным, составили 700 тысяч человек, причем большая их часть — 616 304 невосполнимые.

Сержант Крылов был прав, считая, что битва не пощадила никого. Подразделение фельдфебеля Макса Кунерта понесло тяжелейшие потери. «Наши потери еще ничего, — заметил кто-то из его товарищей, — вот в батальоне — это да!» 2-й батальон и разведывательное подразделение на правом фланге потеряло большую часть техники и личного состава. «Повсюду валялись опрокинутые мотоциклы с колясками и трупы, трупы, трупы наших…»

Капеллан Рудольф Гшёпф из 45-й дивизии столкнулся в своей части с потерями, сравнимыми с теми, которые дивизия понесла во время штурма Брестской крепости. Три пехотных полка потеряли убитыми 86, 151 и 75 человек соответственно. Еще 40 погибли от ран в дивизионном лазарете и 40 человек пропали без вести. В целом дивизия потеряла 40 офицеров и 1200 солдат рядового и унтер-офицерского состава. Это составило примерно половину полка, если считать по офицерам, и полтора батальона, если считать рядовых и унтер-офицеров. Над свежими могилами отслужили панихиду. Дивизия покидала район сражения под музыку военного оркестра. По словам Гшёпфа, «больше на этой войне нашему оркестру играть не пришлось». В силу отчаянной нехватки транспортных средств инструменты пришлось отправить в рейх, поскольку они занимали слишком много места. Война постепенно утрачивала суровую торжественность, оставались лишь гибель, разрушение и меркантильный практицизм.

Германская пресса восторженно вопила. «Фёлькишер беобахтер» вышла с огромным заголовком на первой странице: «Миллионная армия сметена!» «Финал катастрофы под Киевом». «Франкфуртер цайтунг» лаконично констатировала: «Разгромлены пять советских армий».

Сентябрь 1941 г. Киев. Пожар на взорванном НКВД Крещатике

Третья годовщина Второй мировой войны подняла неизбежные вопросы: чего удалось достичь и, самое главное, к чему еще стремиться? События на Восточном фронте, случившиеся в минувшем месяце, явно не тянули на восторженные заголовки. Секретный отчет СС в начале сентября гласил: «Явно затянувшаяся кампания на Востоке расценивается населением с определенной долей недовольства». Победа под Киевом враз все изменила. Внимание снова оказалось привлечено к России. Одна домохозяйка из-под Нюрнберга писала:

«Сегодня еще раз объявили по радио об уничтожении 50 советских дивизий под Киевом. Отец говорит, что этот удар будет посильнее, если считать по захваченным трофеям. Русских так ужасно много, что им нипочем все эти потери, но вот восполнить вооружение будет непросто».