Читать книгу "Внучка берендеева. Третий лишний - Карина Демина"

Он уж и огнем выкосит.

И мор нашлет черный.

И всякие другие беды… и земель добудет столько, что самолично царь ему собственное боярство пожалует, и обнимать будет, и говорить всем, что только Ареем царство Росское и спаслось. Но это потом когда-нибудь, а теперь он глядел на магика и обиду копил.

…надо было выждать, когда батюшка в тот, другой свой терем поедет. А там уж и заглянуть в книгу… сам виноват, не утерпел.

Мирослав отступает.

Пятится.

И кулаком худым потрясает. Вот ведь… а магик, но не сказать, чтоб силы великой. Только какой бы ни был, но тратит он ее попусту. У него книг множество, он же среди них отворотное зелье ищет. Нет бы доспех непробиваемый. Или меч, чтоб как в сказке, который сам врагов разил…

— Я понял тебя. — Мирославов голос прозвучал неожиданно ясно. — Не стоит бояться. Я буду осторожен. Клянусь.

Арей ему коня и подвел.

А что, раз уж на конюшню сослали, то и при деле он. Конечно, где это видано, чтоб боярин коней подавал, но если другому боярину и царское крови, может, и не совсем позорно? Но небось, братца младшего от конюшен берегут.

И пускай.

Мирослав на коня вскочил, поводья подобрал.

— И мальчика не ругай. Вряд ли он понял, что прочел.

Дотянулся и по волосам погладил, будто Арей маленький. Или хуже того — девчонка.

А про не понял, это зря.

Все Арей понял.

Жаль, запомнил плохо… чуть бы больше времени ему…

— Веришь, я нормальная, — его несчастная невеста шептала и в глаза заглядывала.

— Верю.

— И ты… ты заберешь меня отсюда?

— Заберу, — пообещал Арей, только оба понимали, что обещание это пустое. Кто дозволит? Разве что после свадьбы, а свадьбе не бывать. Одно дело дразнить гусей, другое — в самом деле позволить девчонке выйти из-под царского крыла.

…или… кому нужна жена вчерашнего раба?

Царская кровь? Не та кровь, которую примет Дума. И детям, какими бы ни родились, путь к трону заказан будет. А значит…

— Послушай. — Арей взял ее за руку.

Сдавил запястье, вслушиваясь в нервную нить пульса.

— …ты красивая девушка… очень красивая…

Он не умел говорить так, чтобы не обидеть, а она всенепременно обидится.

— Но ты любишь другую, да? — Не угадал, она смотрела почти спокойно, только как-то обреченно. — Знаю, мне сказали… и что она простого звания…

— Да нет, княгиня…

— Из деревни?

— А хоть бы и так.

Сердце слабое и с кровью что-то не то, а вот что не то — Арей понять не способен, он все-таки не целитель, хотя и практика общей была. Да, рану зарастить или сил перелить способен, а вот в тонкостях всяких ничего не смыслит.

Но дворцовый целитель должен был бы заметить?

Или он заметил, но…

— Действительно, хоть бы и так, — эхом отозвалась невеста и руку высвободила. — Когда-то я думала, что придется идти замуж за саксонского посланника, и очень переживала. Что ж, теперь волноваться не след… наверное, я умру.

— Все умрут когда-нибудь.

— Я скоро. — Она присела на темную лавочку. — Я знаю, он выпьет меня… они вместе… он ведь не просто так приходит… тебе не рассказывали, что с моим отцом произошло? Ты ему нравился. Он даже как-то обмолвился, что не того ребенка законным призвали. Я не поняла. Тогда не поняла. А теперь у меня только и остались, что воспоминания. Сижу. Перебираю. Последние драгоценности… не подумай, что я жалуюсь, драгоценностей у меня целые ларцы. Она щедра… со всеми щедра… и меня одаривает. Ожерелья тяжелы. Серьги уши дерут. А венчики ее наденешь — и будто гвозди в голову заколачивают. Но носить приходится, потому как доложат…

Тяжкий вздох.

Уйти бы. Эта встреча лишена смысла. И зачем он вообще явился сюда? Ночью, будто тать какой… а если кто сейчас увидит их вдвоем, кто-то, кроме хитрой девки, что, получив золото, держалась в тени. Тогда не оберешься позора.

И придется жениться.

Может, на это и расчет?

— Отец не виноват. Он просто увлекся. — Белая девичья ладонь сама нашла его руку. — Всегда таким был, сколько себя помню. Увидит загадку и не успокоится, пока не отгадает… матушку это злило. Ей хотелось жить, как другие боярыни. Чтобы к нам гости или мы в гости… пир и скоморохи, или в тереме… иные там и живут. Она бы, верно, не отказалась.

Бледен лик. Луна рисует узоры. Глаза темны, провалами кажутся.

— А ему гости в тягость были. Он говорил, что чувствует, как уходит на них время… что времени этого не так и много, чтобы тратить его на глупости. Я тогда не понимала. Мне нравились гости. И скоморохи. И потешники. И чтобы меня, как взрослую, в высокое кресло сажали… еще повадились матушкины подруги женихов перебирать, искать, который подходит. Отец только выглянет, увидит их и обратно уходит. Подруги обижаются, мол, нет уважения к гостям. Матушка после его пеняет, он оправдывается, что ему с этими людьми скучно.

Она цеплялась за Арееву руку, как цеплялась за свою память о тех днях, когда счастлива была. И совестно делалось: ничем-то он не поможет.

Прошлое вернуть?

Это не под силу магикам, даже если соберутся они всем миром.

Будущее переменить?

Это он мог бы, но… какой ценой? И пусть трусость сие, но Арей не готов платить этакую цену. И если отыщет другой путь… он отыщет.

Постарается.

— Как-то он вернулся злой… и к себе пошел. А я… не помню. Знаешь, все помню, а вот зачем к нему пошла, вылетело… может, кукла сломалась? Он умел мои куклы чинить. Или… или испугалась? Он мне как-то камешек подарил, на нитке. Обыкновенный, не самоцветный. Сказал, амулет от снов дурных и сглаза. Я сразу перестала кошмары снить. Мне бы сейчас пригодился такой. Сделаешь?

— Сделаю. — Арей поднял с дорожки камешек.

…не бывает амулетов, которые бы от снов защитили. Слишком тонка ментальная магия, слишком хрупка, чтобы поселить ее в тело камня, даже трижды драгоценного, не говоря уже об обыкновенной гальке. Но если ей так спокойней, почему бы и нет?

От Арея не убудет.

Повинуясь внутреннему порыву, создал простейшую сеть защитного заклинания. Расширил контуры. Вплел в них нить огня. Не от снов, но от магии наведенной поможет. Если и вправду кто воздействует на царевну, то амулет защитит.

— Он сидел над книгой. Читал. Такой увлеченный. А меня увидел и на руки взял. Стал показывать… я ничего не понимала. А он только и говорил, что эта книга — особенная, что она — легенда… в ней собрано многое из того, что утрачено было. И что многие знания опасны, но это же знания…