Читать книгу "Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда - Ручир Шарма"

Известно, что многие состоятельные бизнесмены из-за последовательности и слаженности обслуживания предпочитают жить в отелях гостиничной сети Four Seasons. Зачастую это один из самых роскошных отелей города, но от других не менее роскошных или экзотических гостиниц Four Seasons прежде всего отличается повышенным вниманием к эффективности; костюм тут погладят в считаные минуты, а документы распечатают и подсунут под дверь по первому требованию постояльца.

Вот почему сравнительный анализ цен на гостиничный номер этой сети дает столь ясную картину затрат на ведение бизнеса в той или иной стране. Индекс Four Seasons способен рассказать нам много нового о конкурентоспособности разных стран на мировом рынке.

Индекс Four Seasons

1 В местности, где нет гостиниц Four Seasons, в качестве основной альтернативы предлагается сеть Ritz Carlton. При отсутствии обеих этих сетей предложены альтернативные варианты других гостиничных сетей высшего класса.

2 Стоимость базируется на ценах за стандартный номер, взятых с сайтов соответствующих отелей по состоянию на 8 августа 2011 г.

3 Для местности, где имеется две гостиницы Four Seasons, указывается средняя стоимость номера.

4 Стоимость номера Four Seasons в развитых странах рассчитана по ценам следующих городов: Чикаго, Женева, Гонконг, Лондон, Милан, Нью-Йорк, Париж, Сан-Франциско, Сингапур, Сидней и Токио.

Даже при беглом взгляде на эту таблицу сразу видно, какие центры сырьевого экспорта переоценивают себя настолько, что это уже сегодня угрожает их будущему росту. В первую очередь это касается Рио и Москвы. С другой стороны спектра находится на редкость конкурентоспособная сырьевая столица Джакарта, что дает нам весьма вескую причину сделать вывод, что Индонезия может стать в ближайшем времени прорывной нацией.

«Черный всадник» финансового апокалипсиса Адама Смита

Замедление темпов экономического роста Китая может стать настоящим шоком для «звезд» прошлого десятилетия, когда самыми рентабельными ценными бумагами в мире были акции сырьевых и энергетических компаний, а самыми эффективными фондовыми рынками – рынки богатых природными ресурсами Бразилии и России, выросшие примерно на 300 процентов в долларовом выражении, что не замедлило сказаться и на национальной валюте. В основу успеха этих фондовых рынков легли высокие цены на сырьевые товары и популярность правительства, известного своей щедростью: например, российский бюджет 2011 года будет сбалансированным, только если средняя цена на нефть не опустится ниже 100 долларов за баррель. Падение цен на сырьевые товары может в мгновение ока изменить ситуацию во всем мире, что, без сомнения, приведет к усилению угрозы нестабильности на Ближнем Востоке, зато несколько поумерит амбиции и сузит пространство для финансового маневра в разрушительных нефтяных государствах вроде Венесуэлы и придаст импульс честолюбия некоторым самоуспокоившимся региональным лидерам, например Бразилии.

В 2000 году, после двадцатилетнего периода снижения цен на сырьевые товары, когда еще никто не предвидел грядущего всплеска китайского спроса на них, основные экспортеры инвестировали в добычу нефти совсем немного. Когда же спрос неожиданно подскочил, это повлекло за собой взлет цен, обещавший баснословные прибыли, но удовлетворить резко возросшие запросы оказалось очень и очень трудно. В последние годы поставщики основных видов сырья – железной руды, нефти и меди – затрачивали и затрачивают на увеличение добычи десятки миллиардов долларов, основываясь в первую очередь на прогнозах огромного спроса Китая, которые, однако, вполне могут не сбыться. Глобальные горнодобывающие компании, например, расширяют рудники по добыче железной руды исходя из предположения, что объем их поставок к 2015 году вырастет на 60 процентов. Но чтобы это случилось, Китай должен за этот же период удвоить спрос на данное сырье, а это весьма сомнительно, учитывая, что Пекин уже весьма неоднозначно дал понять, что инвестиционная активность в стране в скором времени пойдет на спад.

Оптимисты очень любят говорить о резком повышении спроса на сырье, но за последнее десятилетие рост цен на нефть привел к столь резкому увеличению инвестиций в новые проекты – поиск новых месторождений, строительство новых трубопроводов и нефтеперерабатывающих заводов, разработку альтернативных источников энергии (например, сланцевого газа) и др., – что уже в этом десятилетии предложение вполне может превысить спрос. И это в равной мере касается как нефти, так и многих других сырьевых товаров, от стали до соевых бобов. Такая инвестиционная чрезмерность характерна для поздних стадий любого «пузыря»; именно из-за нее в зоне риска оказывается так много инвесторов, компаний и стран. Автор Джордж Гудман, больше известный под псевдонимом Адам Смит, идеально описал заключительные моменты любой мании в своей книге «Игра на деньги» (The Money Game), написанной в разгар рыночного бума 1967 года: «Мы все находимся на замечательной вечеринке и знаем, что по правилам игры в какой-то момент через огромные двери террасы ворвется Черный всадник, который повергнет гуляк. Ушедшие раньше могли бы спастись, но музыка и вино так соблазнительны, что мы не хотим уходить, и только постоянно спрашиваем друг у друга: “Который час? Который сейчас час?” Но ни на одних часах в доме нет стрелок».

Такие «черные всадники» сокрушат и гуляк, которые не смогли вовремя уйти с вечеринки сырьевых товаров. Когда связь «Китай-сырье» разорвется, одной из выигравших в результате групп, очевидно, будут импортеры сырьевых товаров, в том числе Индия, Турция и Египет. Снижение цен на сырье ослабит инфляционный прессинг, который, возможно, сегодня является самым серьезным препятствием, стоящим на пути роста этих стран.

И такой исход был бы в русле всей послевоенной истории мировой экономики, которая показывает, что подавляющее большинство экономических «чудес» были созданы промышленными державами – импортерами, а не экспортерами сырья. В 2008 году Комиссия Всемирного банка по вопросам роста опубликовала доклад, где говорилось, что начиная с 1945 года только тринадцать стран в мире сумели поддерживать темпы экономического роста в 7 и более процентов в течение четверти века подряд. Из этой группы лишь одна Бразилия добилась успеха в результате сырьевого бума 1960-х и 1970-х годов, но потом, в период снижения цен на сырье, который длился с 1980 по 1990-е годы, у нее начались серьезные проблемы. Все же остальные победители были производителями: они выпускали полезные товары по доступным ценам. Первой с 1950-х годов шла Япония, за ней Корея, Тайвань, Китай, Таиланд и Индонезия. Гонконг и Сингапур присоединились к этой группе, став своего рода каналами, по которым азиатские производители соединялись с остальным миром.

Ничто не исчезает, все трансформируется

Если же говорить о пессимистичных прогнозах, то в данном случае распространенная ошибка заключается в убежденности в том, что когда очередное всеобщее преходящее увлечение ослабевает и уходит в небытие, мир переживает страшный коллапс, а не переходит к новой главе. В конце 1980-х на долю Японии приходилась почти половина общего объема мировых фондовых рынков, и пессимисты прогнозировали, что проблемы в экономике этой страны непременно приведут к глобальному краху. Но в начале 1990-х, когда японский фондовый рынок действительно рухнул, по глобальному экономическому морю пробежала лишь слабая рябь. На авансцену, поражая мир новыми технологиями, разработанными в Кремниевой долине, вышли США, сменившие Японию на почетном посту главного двигателя экономического роста. Еще один пример: в 1997–1998 годах, накануне азиатского финансового кризиса, промышленные экономики среднего размера, такие как Таиланд и Малайзия, составляли 30 процентов от фондовых индексов глобального формирующегося рынка, а сейчас их доля снизилась до 5 процентов.