Читать книгу "Белорусский набат - Александр Афанасьев"

А пока у них было то, что было, и двое снайперов Секретной службы, точнее, стрелок по фамилии Коллинз и наблюдатель, известный как Эл Тако, или Эль Тако, отложили в сторону винтовку и работали с «Джоном». Работы особой не было: перед ними была обычная постиндустриальная американская улица захолустья – дорога с желтой разделительной, безликие быстровозводимые склады, в которых хранятся тысячи тонн китайских товаров, ждущих своих американских покупателей, серая и жухлая трава да шум автострады, который здесь почти не слышен после того, как поставили шумоизолирующие щиты…

– Эл…

– Что?

– Мой отец работал на таком же заводе, слышишь?

– Да. И что?

– А теперь его нет. Посмотри, и этого завода нет. Одни склады. И где работать? Кто производит то, что лежит на этих складах?

– Пусть лучше об этом думает тот парень, которого мы охраняем.

– Нет, должны подумать все мы, – сказал Коллинз. – Мне понадобились тапочки для душа, я пошел в «Хоум Депо» и купил. Китайские. Есть что-то, что мы не китайское покупаем? Я уже не помню…

– Хватит. Лучше посмотри вон на того типа…

Тако указал объективом на какого-то парня в белой рубашке – негр, лет тридцати, не оборванец, не бомж, чистый. Но у него не было машины, и он привлекал этим к себе внимание – в США каждый, у кого нет машины, привлекает к себе внимание. Еще он осматривался по сторонам, читал вывески…

– Что он делает… что ты делаешь?

– Может, у него сломалась машина?

– В таком случае почему ему не вызвать трайпл-эй[56]?

– Не знаю. Может, у него есть долг. Или он ищет что-то.

– Что он может тут искать?

– Друга… не знаю. Поставил его на опознание?

– Поставил.

– Ну и все. Он не агрессивен, оружия не видно.

– Он не уходит. Стоит на месте.

– Эй, это не запрещено законом. И он один.

– Мне он не нравится, – упорно повторил Тако.

– Ну и черт с ним. Лучше скажи, если все, что мы потребляем, делают китайцы, то как мы с ними расплачиваемся?

– Может, они тоже что-то потребляют. Например, «Боинги».

– Да, но что мы будем делать, когда они научатся делать и «Боинги»?

– Не знаю. Может быть, будем продавать записи Эминема. Петь, как Эминем, китайцы точно никогда не научатся.

– К их же благу. Но я серьезно. Тебе не кажется, что все идет в задницу?

– Почему так?

– А почему мы здесь прячемся?

– Мы не прячемся.

– Только не говори, что это учения. Зачем мы поссорились с русскими? Мы поссорились с арабами, с русскими… слишком много врагов.

– Для снайпера ты слишком много говоришь.

– Это мне не мешает.

Чтобы прервать размышления словоохотливого напарника, Тако взялся за рацию.

– Беглец, здесь Фалькон, ответьте.

– Беглец на приеме.

– Пост Фалькон, у нас все тихо. Движения нет.

– Фалькон, доклад принял.

– Беглец, долго нам еще тут торчать?

– По обстановке. Вам нужна смена?

– Пока нет, сэр. У нас еще остался кофе.

Удивительно.

Тако был известен как настоящий кофеман. Он не имел каких-то особых предпочтений – просто пил все, что было кофе.

– Пришлю вам кофе. Фалькон, отбой.

Тако положил рацию, посмотрел на аппарат.

– Установлен?

– Нет.

– Ну и все. Это простой парень, отключай эту хрень. Какую машину ты собираешься покупать?

…

– Я хочу «Гранд Чероки».

– Это дорого.

– Плевать. Зато круто и топливо жрет не так, как «Шевроле».

– Ты не пройдешь кредитный рейтинг.

– Это почему?

– Потому что ты на грани вылета с работы. Из-за болтливости. Джи-мены[57]не чешут языком, как старые бабки.

– Эй, кто тут старая бабка?

– Ты.

Аппарат мелодично пиликнул: пришли данные.

– Чертов зуммер.

– Это тебе не сотовый.

– Заткнись!

Тако, пораженный грубостью напарника, уставился на него.

– Дейтон Ахмед… – с ужасом прочитал Коллинз, – гражданин Канады, родители мигранты из Сомали, тридцать один год. По данным, предоставленным британской Секретной разведывательной службой, крайне нетерпимый религиозный фанатик, предположительно участвовал в боевых действиях в Сирии и Сомали на стороне радикальных исламистов, имел контакты с Самантой Льютвейт, известной как Белая вдова, предположительно участвовал в налете на Киншасу, вербовке…

Тако схватился за рацию.

– Беглец, здесь Фалькон – Красный, у нас в поле зрения лицо, подозреваемое в террористической деятельности, идентифицирован как опасный религиозный фанатик, исламский экстремист, прием.

– Фалькон, Красный принял, сообщите – указанное лицо враждебно?

– Нет, сэр, но он торчит тут не меньше двадцати минут и разговаривает по сотовому.

– Он побежал! – крикнул Коллинз.

– Беглец, уточнение, цель побежала, цель побежала.

– Фалькон, вас не слышу, повторите – в какую сторону цель побежала? Он бежит в нашу сторону, ответьте?

– Коллинз, твою мать, куда он бежит?

– К дороге! К дороге!

– Беглец, цель удаляется от нас.

– Машина! – крикнул Коллинз. – Вижу грузовик.

В начале улицы появился грузовик, «Форд Эконолайн».

– Беглец, мы видим грузовик!

– Фалькон, вас не понял, уточните, какой грузовик, прием.

– Банковский броневик! – крикнул Коллинз. – Идет в нашу сторону! Он идет на нас!

Грузовик направлялся к зданию, разгоняясь.

– Беглец, банковский броневик идет прямо в нашу сторону. Идет в нашу сторону.

– Беглец всем постам – Свободный орел, Свободный орел! Уходим отсюда.

«Свободный орел» было сигналом срочной эвакуации, принятом в Секретной службе США.

– Эл, что мне делать!? – крикнул Коллинз.

По правилам применения оружия, оснований стрелять у них не было.

Тако оглянулся – подозреваемого в поле зрения уже не было. Он побежал, как только увидел грузовик.