Читать книгу "Ночь, когда она умерла - Анастасия Эльберг"

— До смерти хочется попробовать этот букет! — тем временем продолжила Беатрис и взяла мой подарок. — Я не удержусь и съем все целиком за один присест… удивительно, какая тонкая работа. Посмотри, какие листики. Ты любишь шоколад?

— Признаться, не очень.

— Давай я отломлю тебе один листик, а ты попробуешь, — предложила она. — Ты ведь должен оценить свой собственный подарок!

Она аккуратно отломила один из листиков и поднесла его к моим губам.

— Ну? — поторопила она.

Я взял ее за руку и поцеловал пальцы. Беатрис по-прежнему улыбалась, но теперь эта улыбка стала рассеянной, а в глазах промелькнуло доселе незнакомое мне выражение.

— Это вкусно, — уведомила она меня.

— Очень вкусно, — согласился я.

Разумеется, я был уверен в том, что до меня у Беатрис не было недостатка в мужчинах, хотя мысль о том, что я в ее жизни буду первым, мне бы польстила. На секунду мне показалось, что, если она разденется, то вся ее чистота и весь свет исчезнут, и останется только обнаженная женщина, просто красивое тело — такие я уже успел повидать. Но без одежды она была еще прекраснее. Сначала я медлил и не прикасался к ней в страхе забрать хотя бы часть этой чистоты, но уже через долю секунды целовал ее и боялся, что наступит утро — а я не успею сказать ей всего, что хотел. Я изучал ее тело, пытался запомнить каждый его изгиб… в этом был что-то отчаянное. Будто я уже тогда знал, что мое счастье будет таким невечным. Беатрис гладила меня по волосам и молчала. Но мне не нужны были слова. Она сказала все еще тогда, в моем кабинете. Теперь пришла моя очередь. И я так долго молчал, что готов был закончить только в одном случае: тогда, когда выскажу все.

Мы провели в постели все выходные, иногда выбираясь на кухню для того, чтобы выпить и перекусить. Беатрис в моей рубашке сидела за столом, пила кофе, смотрела на меня и улыбалась. Мой обычный будничный мир был так далеко, словно его и не существовало. Может, я умер? Но кто так ошибся и отправил меня в Рай? И только потом, через восемь месяцев Рая, в тот вечер, когда я нашел ее мертвой, я понял, что никто не ошибался. Если пытки в Аду и могут быть более мучительными, то только после короткого визита в небесный сад.

2010 год

Мирквуд

Сигарета обожгла мне пальцы, и я потушил ее в пепельнице. Купленная вчера пачка была уже почти пуста — неслыханно, я никогда не курил так много — но мне было все равно. Бутылка шотландского виски, стоявшая на полу, тоже почти опустела, а вода в ванне стала совсем холодной, и самой хорошей идеей было бы из нее выбраться, но все это меня особо не волновало. Я закурил снова, посмотрел в потолок и подумал о том, что это со мной уже случалось. Когда-то я уже лежал вот так, изучая потолок, и размышлял о том, что если я перережу вены, то этот мир не рухнет, и никому не станет хуже. Каждый день возвращался домой — и повторялся один и тот же сценарий. Потом я встретил Афродиту, и в какой-то момент у меня появилась надежда на то, что я получил еще один шанс. Как всегда, мнимая надежда. А теперь я ошибся в очередной раз. Что я вообще себе выдумал? Может, я думал, что Изольда оставит Билла и признается мне в вечной любви? А даже если бы это случилось — что было бы потом?

— Вивиан! Я триста раз позвонила! Ты что, оглох?! Хорошо, что ты оставил открытой дверь. Кстати, давно пора бы научиться ее запирать на ночь.

В дверях ванной появилась Фиона. Она посмотрела на меня, потом — на сигарету в моих пальцах и на бутылку виски.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она с нотками подозрительности в голосе.

— Разве не видишь? Хочу перерезать вены.

Она скрестила руки на груди.

— И где же бритва?

— Я сказал, что хочу перерезать вены. Это не значит, что я их режу.

Фиона подошла ко мне, взяла бутылку за горлышко и на глаз оценила остатки содержимого.

— Ты куришь, пьешь и, — она опустила пальцы в воду, — принимаешь ледяную ванну?

Я прикрыл глаза.

— Фиона, чего тебе надо? Я хочу побыть один.

— Знаешь, что? Я тоже. Давай побудем одни вместе.

С этими словами она сняла с шеи шарф и стала расстегивать пуговицы блузки.

— Думаю, тут достаточно места для двоих, да?

— Да, — кивнул я, не открывая глаз. — Вот только пить больше нечего.

— Переживу.

Она сложила одежду на небольшой табурет и опустилась в воду.

— Ох, ледяная! — Она передернула плечами. — Может, наберем теплой?

— Не надо. Вылезай. Я тоже сейчас вылезу и пойду спать.

Фиона оценивающе оглядела меня.

— Судя по тому, что ты выпил почти бутылку виски в одиночку, ты, скорее, поползешь.

— Она не была полной.

— Да не важно. — Она снова посмотрела на меня. — Впервые вижу тебя пьяным.

— Всегда бывает первый раз.

Она убрала волосы, чтобы они не касались воды.

— Что у тебя в голове не так в очередной раз?

— Изольда, — ответил я коротко.

— Мне следовало догадаться. Если бы вы просто поругались в очередной раз, ты бы не напивался, а подцепил бы какую-нибудь девочку…

Я поднял на нее глаза.

— Кто тебе сказал, что я не готов подцепить девочку и на этот раз?

— В таком состоянии ты способен разве что возразить мне, не более.

— Давай проверим.

Я попытался наклониться к ней, но безрезультатно — после выпитого у меня кружилась голова. Фиона расхохоталась.

— Герой-любовник, — сказала она мне.

— Очень смешно. Лучше помогла бы мне встать. Или хотя бы дай халат.

Фиона поднялась, стряхивая с себя воду. Я посмотрел на то, как она осторожно ставит ноги на пол и берет полотенце.

— Ты ведь заваришь мне чай? — попросил я.

— Да. А расплачиваться ты будешь утром. Так что посмотрим, как ты будешь изображать похмелье.

С утра голова у меня не просто болела и даже не раскалывалась — она разрывалась. Я не пил уже много лет и успел забыть, что наутро после большого количества алкоголя может быть так плохо. Меня тошнило, тело будто скручивали в узел, но о том, чтобы встать, не было и речи — я боялся даже открыть глаза.

Фиона спала, свернувшись клубочком и положив голову мне на живот. Я погладил ее по волосам, и ответом мне было сонное бормотание.

— Где мое лекарство от похмелья?

— Отвали, Вивиан, — ответила она. — Лучшее лекарство от похмелья — это выпить еще, а потом сварить крепкий кофе.

От мысли о том, что надо выпить еще, к горлу снова подкатывала тошнота.

— Кофе — это отличная мысль, — сказал я, не двигаясь с места. — Сваришь?