Читать книгу "Валтасар. Падение Вавилона - Михаил Ишков"

— Хорошо, — откликнулся Зиру. — Что случится, если мы откажемся?

— В таком случае, — ответил хозяин, — стражи порядка и армия возьмут в заложники всех родственников воинов, приписанных к эмуку. Верные люди ждут сигнала, после которого ваших родных начнут свозить в Борсиппу.

Возмущенный гул был ему ответом, на что Нур-Син спокойно возразил.

— Вы не кричите, а подумайте. Никто вас не принуждает, можете защищать стихоплета, сколько вам угодно. Но учтите, клятву на верность вы ему как царю не давали, а тот, кому вы присягали, ушел к судьбе.

— Но ведь ты сам поклялся на верность наследнику? — спросил один из офицеров.

— Когда? — спросил Нур-Син.

— Когда тебя привезли на совет у постели умирающего Нериглиссара.

— Когда мою жену взяли заложницей? Ты полагаешь, так и следует поступать? Хорошо, — предупредил он спрашивающего, — когда твою жену и детей тоже возьмут в заложники, я прослежу, откажешься ли ты присягнуть на верность новому правителю. Лично приду и посмотрю на тебя, такого храброго, не дрогнувшего перед лицом опасности, пославшего свою семью на казнь.

Командир элитной эмуку ударил кулаком в стену.

— Хватит орать!

Успокоив командиров, он обратился к Нур-Сину.

— Под новым правителем ты имеешь в виду Набонида?

— Нет, — ответил Нур-Син. — В этом я готов дать слово. Нового правителя выберет государственный совет. Он соберется в храме Эсагила перед лицом всевидящего Мардука. Лабаши-Мардук тоже должен присутствовать на совете. Если он сумеет убедить сильных и умных, что способен управлять страной, его имя тоже будет внесено в списки претендентов.

— Но мы желаем видеть во главе страны члена семьи Навуходоносора. Нам не нужны те, кто начнет обдирать нас, как финиковую пальму, засуживать по исковым заявлениям, давить все соки из тех, кто проливал кровь за величие Вавилона.

— Ваше желание законно. Я тоже присоединяюсь к нему. Нам не нужны чужаки или кто-то из худородных. Они будут думать о собственном благе, а не о славе страны. Правитель должен быть из семьи Навуходоносора.

— Но Набонид?.. Зачем этот фарс с усыновлением?

Офицеры вновь зашумели. Нур-Син поднял руку, все стихли. Вообще к концу разговора в зале стало намного дружелюбней.

— Акиль, — обратился писец к знакомому офицеру, — насколько мне известно, ты тоже усыновил ребенка твоего друга, павшего во время похода в Египет. Ты считаешь его сыном?

— Да.

— А он считает тебя отцом?

— Да.

— И вавилонский закон считает вас родственниками?

— Точно.

— Тогда, чтобы отказать Набониду в праве усыновить Валтасара, мы должны принять закон, в котором должны быть отменены и все иные усыновления, произведенные задним числом.

В зале наступила тишина.

— Хорошо, — заявил начальствующий над эмуку. — Мы согласны, чтобы избрание правителя прошло, как того требует закон и обычай. Мои воины будут охранять Эсагилу, я сам как член государственного совета буду присутствовать на заседании. Но скажи писец, хотя мы и не греки, когда же, по мнению этих философов, лучшее время для обладания женщиной?

Все дружно засмеялись.

— На этот счет существует много мнений, — ответил Нур-Син. — Одни полагают, что это следует делать ночью, по мнению других исключительно днем, точнее утром, когда пищеварение уже закончилось, ибо влечение после ужина связано с опасностью, так как пока пища не усвоена, и потрясения, сопровождающие половую деятельность, могут причинить вред желудку. Тем самым мы нанесем себе двойной вред. Существуют и такие, которые, укладываясь вечером, говорят — еще не время, а просыпаясь утром — уже не время. Есть и такие, которые предпочитают ночь дню, дабы излишне не распалять себя видом женского тела. Ночь, освобождая страсть от ненасытности и исступления, смиряет и успокаивает природу человека и не позволяет зрению доводить ее до бесчинств.

— Как насчет звезд, Нур-Син? Сколько же их все-таки на небесах?

— Греки молоды и дерзки. На этот вопрос, который задали мне на симпозиуме, я ответил, что только мальчикам, играющим в кости, уместно задаваться подобными вопросами.

— То есть?.. — не понял командир эмуку. — Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что задавать такие вопросы, это все равно, что, протянув руку с зажатой в ней костью, спрашивать, что выпадет: чет или нечет?

— Я понял твой намек, — кивнул командир. — Ты предлагаешь бросить кости?

— Да, уважаемый.

Сразу после заседания государственного совета, на котором новым правителем был избран Валтасар, а соправителем Набонид, Лабаши-Мардук с группой своих сторонников бежал в Сиппар. Там в родном городе он с прежней дерзостью и недомыслием объявил себя царем и потребовал принесения присяги от воинских частей, стоявших на границе с Мидией. К отчаянию молодого человека все пограничные эмуку, как один, отказали ему в доверии и приняли присягу на верность Валтасару и Набониду. Тогда Лабаши отправил гонца к Астиагу с просьбой о помощи, чем по существу поставил себя вне закона.

Набонид не спешил вступать в борьбу с мятежным наследником. Он начал засыпать его письмами с просьбами, увещеваниями мириться. Он готов был на любые гарантии, если Лабаши откажется от притязаний на власть и сношений с мидийским царем. Заодно Набонид разослал гонцов во все области страны и в подвластные Вавилону государства с требованием немедленно присягнуть новым правителям. Получив ожидаемые изъявления покорности, он приказал армии выступить в сторону Сиппара. Колонны двигались медленно и, что еще более странно, войска были крайне малочисленны, тем самым Набонид как бы хотел подчеркнуть, что о штурме своего, исконного вавилонского города и речи не может быть. Так оно и случилось — в месяце симану (июнь 556 г. до н. э.) Лабаши-Мардук был убит. Наемный убийца заколол его в переходе дворца в Сиппаре. Народу было объявлено, что «случилось великое несчастье несравненный Лабаши-Мардук, сын Нериглиссара, наследник престола, случайно закололся. Упал споткнувшись и проколол печень мечом». На следующий день по всем базарам Вавилона и сопутствующих городов побежала шутка — ходи осторожней, а то споткнешься, проколешь печень. Валтасар, узнав о гибели дяди, захлопал в ладоши.

Часть III

Царство железное и глиняное

Господи, услыши! Господи, прости!

Господи, внемли и соверши, не умедли ради Тебя Самого, Боже мой…

Даниил; 9, 19

Глава 1

Наступил вечер, спала жара. Небо прослезилось звездами. Старик решил, что на сегодня достаточно, отложил перо, свернул пергамент, на который заносил воспоминания о былых днях, сунул свиток в глиняный кувшин. Задул светильник, затем направился на крышу. На ходу, ступая мелко, опираясь рукой о стену галереи, припомнил годы, когда судьба так высоко вознесла его, когда его слово, даже произнесенное шепотом, звучало громко, к нему прислушивались. Смерть Лабаши вознесла его, но это, усмехнулся старик, тоже суета, как, впрочем, собственное величие и значимость, которыми он проникся в ту пору. Сказал мудрый Син-лике-унини, всему — свое время, каждому свой срок. Одна участь праведнику и нечестивцу, доброму и злому, жертвующему и не жертвующему. Тому, кто храбр дать клятву и кто страшится клятвы.