Читать книгу "Мой галантный враг - Рексанна Бекнел"

— Но нам не попалось ничего такого, что не водилось бы в любом лесу: олени, кабаны… ну, иногда лисы. Я утверждаю, что он просто придумал такую сказку для собственного развлечения!

— Но я сам видел это летучее создание, — усмехнулся Корбетт, а потом взглянул на растерянное лицо Лиллианы.

— Вот только изловить его как-то не сумел, верно? — поддел его сэр Чарльз.

Корбетт смотрел на Лиллиану, и взгляд у него потеплел. После секундного колебания он все-таки ответил:

— По-моему, его невозможно изловить — во всяком случае, обычными охотничьими приемами.

Щеки Лиллианы запылали, когда она поняла, какое дикое создание он имел в виду. К ее облегчению, никто из охотников не смекнул, о ком речь, и шумная мужская беседа покатилась своим чередом.

Когда появились слуги с кувшинами эля для гостей, она жестом подозвала Корбетта. Ей хотелось сказать ему о прибытии Хью, но именно в этот момент на ступенях лестницы показался Хью в окружении галдящей компании. Рука Корбетта, на которой лежала ладонь Лиллианы напряглась, и Лиллиане не потребовалось оборачиваться, чтобы понять, кого он увидел.

Как ей хотелось, чтобы было покончено с враждебностью между двумя братьями! Но когда она подняла глаза на лицо мужа, она увидела в его взгляде не неприязнь, а сожаление. И еще что-то, похожее на боль.

Но этот редкий проблеск его чувств тут же скрылся под маской вежливого гостеприимства.

— Добро пожаловать, Хью.

Крупными шагами Корбетт приблизился к брату. Если широкая улыбка Хью и сердечные похлопывания по спине и удивили Корбетта, своего удивления он не выдал.

— Я рад, что могу разделить радость этих празднеств в Оррике с тобой и с твоей прелестной женой. Нашу долину слишком долго разделяли распри и недоверие. Теперь мы оба можем увидеть, как долина Уиндермир-Фолд станет единой.

Какое это было бы прекрасное семейное воссоединение, думала Лиллиана, стоя в гуще толпы, окружившей братьев. Но ее не покидали подозрения: она была уверена, что Хью что-то замышляет.

Корбетт тоже вел себя непривычно — он явно разыгрывал какое-то свое представление. Вдруг у нее в памяти всплыли слова Рокка, призывавшего ее хранить преданность только мужу. Может быть, он имел в виду нечто большее, чем показалось ей сначала?

Она действительно недостаточно знала своего мужа, чтобы принять решение. Свои чувства он умел скрывать. Когда умер ее отец, она готова была считать, что Корбетт способен на убийство. Лиллиана задумчиво смотрела на него; в ней снова шевельнулось подозрение. Если он хоть в малой доле мог быть причастен к смерти лорда Бартона, то наверняка был способен и злоумышлять против брата. Она понимала: если бы он получил во владение оба замка — Оррик и Колчестер, — то его могущество в северной Англии возросло бы неизмеримо. А Корбетт, несомненно, из тех людей, кто наслаждается собственным могуществом.

Но он непричастен к смерти ее отца, сурово одернула себя Лиллиана. Его свела в могилу болезнь, и Томас подтвердил это вполне определенно. Она не могла сказать, что стоит между братьями. Все, что от нее требуется, — это верить Корбетту.

Лиллиана устало потерла поясницу. День был долгим и утомительным, а впереди предстояли вечерние увеселения. До Рождества оставалось еще два дня. В эту минуту мысль о развлечениях совершенно не воодушевляла Лиллиану. Она столько сил вложила в приготовления, что чувствовала себя полностью опустошенной, да и устала она от бесконечных церемоний в благородном обществе. Она могла сейчас мечтать только об одном — чтобы случилось чудо, и они остались в Оррике вдвоем с Корбеттом… и тогда она сказала бы ему о ребенке, который у них родится… и тогда, может быть, они сумеют обрести счастье.

Вскоре за хозяйским столом собралась многочисленная компания: к Корбетту и Лиллиане присоединились Хью, Оделия с Олдисом, Туллия с Сэнтоном, да еще и сэр Гэвин с графом Глостером, одним из триумвирата сподвижников короля Эдуарда. Размещение этих важных гостей за столом было предметом серьезного беспокойства Лиллианы, но она с облегчением обнаружила, что сэр Гэвин усердно очаровывает Оделию, а граф Глостер целиком завладел вниманием Корбетта и Хью. Зашумело веселое застолье, и Лиллиана позволила себе расслабиться.

— Как я хотела бы, чтобы отец был сейчас с нами, — задумчиво сказала Туллия. — Все получилось так, как он хотел.

Лиллиана стиснула руку сестры.

— Ты все время знала, что он это замышляет?

— Я знала, что Орриком будете владеть вы — ты и тот человек, за которого ты выйдешь замуж. Потому он и был таким непреклонным, когда речь шла о выборе супруга для тебя.

— Но не мог же он все эти годы рассчитывать на тот давний брачный договор и наше обручение с Корбеттом?

— Ну конечно же, не мог. Но он по-настоящему не питал ненависти к дому Колчестеров. Даже после всех бед, которые по их вине выпали Оррику, он всегда уважал их за то, что они не желали оставить безнаказанным убийство своего отца.

— Но ведь они обвиняли его несправедливо!

— Да, я знаю. Но теперь все это в прошлом. И теперь дело за тобой — чтобы на свет появился наследник Оррика.

— Тогда, может быть, желания нашего отца скоро исполнятся, — шепотом призналась Лиллиана.

— О! Я знала, я так и знала! — воскликнула Туллия, но тут же овладела собой; ее живые карие глаза светились счастьем от радости за сестру. — Ты уже ему сказала?

Лиллиана прикусила губу и взглянула на мужа. Он разговаривал с братом, и вся эта сцена выглядела чрезвычайно мирной. Но она знала, что надвигается гроза, потому что все это праздничное сборище задумано неспроста. Она медленно покачала головой.

— Я никому не говорила. Только тебе, — ответила Лиллиана сестре и выразительно взглянула на нее. — Так что пока сохрани мой секрет.

— Конечно, сохраню. Но ты вполне можешь поделиться и с Оделией тоже.

— С Оделией? Она ко мне не питает нежных чувств. Знаешь, им с Олдисом будет очень досадно, если их права на Оррик станут еще менее весомыми.

Туллия пожала плечами.

— Может быть, раньше так и было. Но Олдис наслушался всяких рассказов о том, как король Эдуард ценит Корбетта. У него хватает здравого смысла, чтобы принимать вещи такими, какие они есть. Кроме того, его отец, кажется, надумал передать ему часть обязанностей по управлению поместьем в Гастоне. И вот еще что, — добавила Туллия с таинственной улыбкой. — У Оделии тоже будет ребеночек. Только не проболтайся, что я тебе это сказала!

…У трех сестер должно родиться трое маленьких кузенов!

Лиллиана улыбнулась при мысли о праздниках, которые будут совместно устраивать все три семьи в предстоящие годы.

Сэр Хью рано поднялся из-за стола и удалился к себе, и это показалось Лиллиане самым лучшим предзнаменованием. В парадной зале остались только добродушные и славные люди, и Лиллиана на радостях отбросила всякие мысли о заговорах или раздорах. Гости и хозяева собрались, чтобы отпраздновать Рождество Христово, рождение Сына Божьего — младенца, который принес мир для всей земли.