Читать книгу "Самая черная птица - Джоэл Роуз"

Когда поэт заснул, Ольга рассказала отцу о его словах, уже знакомых Хейсу из рассказа Мэри Дженкинс.

Главный констебль напомнил дочери: хоть он и горячо надеялся на обратное, все еще существовала возможность того, что больной, лежащий у них на втором этаже, — убийца. Сыщик умолял дочь отказаться от этого человека: невыносимого, психически нездорового, безнадежного. Но девушка ответила, что при всем уважении к отцу, которого она очень любит и почитает, все-таки будет делать то, что сочтет нужным. И ничто на свете не заставит ее изменить своих намерений.

Глава 70

Колокола

На следующее утро По позвал Ольгу, и когда та пришла, сказал, что ему необходимо с ней поговорить.

По был в смятении и заявил, что отказ девушки сломил его, однако появились силы жить дальше.

Миссис Осгуд родила. Малышку назвали Фанни-Фэй. «Фэй» — от английского «фея», в честь стихотворения «Алмазная фея», которое Эдгар и Фрэнсис вместе попытались написать и прочли на неудачном литературном вечере в Вистоне. Говорили, что ребенок появился на свет нездоровым.

Болезненных чувств чистота, глубина.

Стерпеть все, испить свою чашу сполна.

Люлин, слушай в этот раз

О кольце алмазном сказ —

Древним, всех других чудней,

Я его в архивах фей

Отыскал. В нем о девице

С кротким сердцем говорится.

Поэтесса снова сошлась со своим мужем. Теперь они жили в Олбани, штат Нью-Йорк, хотя между супругами по-прежнему не все было гладко.

Очутившись на пристани, По отправился прямиком к миссис Осгуд, упал на колени и стал умолять остаться с ним.

— Я люблю вас, — сказал поэт, — и вы должны любить меня.

Фанни не знала, как отвечать на эти просьбы после того, как их самые сокровенные чувства были выставлены на всеобщее обозрение.

В это мгновение нянька принесла в комнату младенца, прервав тяжелый разговор. Отец вскочил на ноги и взглянул на малышку. Фэй была совсем крохотной и безутешно плакала…

Поэтесса пожаловалась: никто не знает, что за недуг мучит малышку. Девочку кормят, но пища как будто не насыщает ее и бедняжка не прибавляет в весе. Доктора разводят руками. Ах, видеть страдания дочери — самое тягостное наказание для женщины!

Через неделю По вернулся домой; уже в Фордхеме он узнал, что ребенок умер. Писатель вышел на улицу и стал ходить туда-сюда по крыльцу. Шагая от одного края маленькой балюстрады до другого, в накинутой на плечи шинели, он думал о смерти малышки. В мыслях что-то зарождалось: трактат, способный дать направление человеческим исканиям, совершить революцию в мире физической и метафизической науки. Бедняге казалось, что он способен открыть тайны бытия и небытия, разгадать секрет вечности.

Эдгар изголодался по женскому обществу. Заставить себя прийти на похороны маленькой Фанни-Фэй он не смог. И снова отправился к Ольге Хейс.

— Я совершенно уверен, — пожаловался поэт девушке, — что рожден для страдания, и от этого жизнь мою переполняет горечь, — а потом добавил, что презирает невеж и терпеть не может пустую светскую болтовню.

В присутствии отца он сказал Ольге, в точности повторив слова, которые Хейс уже слышал в изложении миссис Мэри Дженкинс, что у нее самые прекрасные волосы.

— Именно о таких всегда грезили поэты, — произнес По, слабо улыбаясь. — Я от них без ума.

Ему снова ответили отказом.

По был унижен. Промучившись еще несколько недель, он решил, что снова должен попытать счастья с миссис Осгуд, и опять отправился в Олбани.

Когда писатель переступил порог дома Фанни и заговорил о любви, она вовсе не была удивлена. Поэтесса заявила, что ждала его, так как знакомая прорицательница предсказала приход мужчины в черном. Парочка обнялась, вновь переживая случившееся, женщина оплакала их умершего ребенка. С тоской вспомнила об их первой встрече в «Астор-хаусе». Влюбленные сидели на тропинке у дома, возле садовой ограды, под кустом жимолости, залитые лунным светом. Миссис Осгуд сказала, что сочинила для него стихотворение, и по памяти прочла:

Древний, мрачный Ворон, странник

С берегов, где ночь царит,

В снах я шум зловещих крыльев

Часто слышу у двери.

Не голубок воркованье,

О каком Шекспир писал, —

Крыльев черных трепетанье

В сребролунных полосах,

Чем голубок тех лобзанье,

Белых лебедей краса,

Благородней… Ворон вещий!

Что ты напророчишь мне?

Он, взмахнув крылом зловеще,

Каркнул: «Знай, надежды нет!»

В тот вечер По предложил Фанни выйти за него замуж, хотя и признал при этом, что чувства его находятся в смятении, так как все еще свежа рана от утраты Вирджинии.

Женщина уверила поэта, что это не имеет для нее значения; кроме того, ведь она была по-прежнему замужем за мистером Осгудом.

— Я поговорю с вашим мужем. — Писатель встал, сжимая ее руки в своих.

— Нет-нет, — запротестовала Фрэнсис. — Я сама с ним поговорю. — И заплакала.

Эдгар вернулся в Фордхем счастливый и сообщил Мадди, что вскоре будет жить в их маленьком домике с молодой женой.

Миссис Клемм встревожило это неожиданное и безумное признание; она просто пала духом при мысли о том, что новая жена Эдди будет теперь вести вместе с ними жалкое существование, к которому вряд ли привыкла. Жизнь, которая свела в могилу ее собственную дочь.

По попытался рассеять опасения тетушки. Он пообещал ей, что Фанни не доставит никаких хлопот.

— Миссис Осгуд слишком сильно любит меня, — возразил он Мадди.

Та сдалась. Сменив тактику, она попросила своего зятя как можно скорее предупредить невесту об обстоятельствах их жизни; объяснить ей, что значит постоянно испытывать нужду в самом необходимом.

Поэт посмеялся над опасениями миссис Клемм, поцеловал ее в щеку, сказав, что у него есть план, как добиться успеха. Мадди восприняла эту речь весьма холодно.

По покинул Фордхем на поезде, но поехал не прямо в Олбани, а сначала отправился в Хартфорд, штат Коннектикут, на новую фабрику Сэмюэла Кольта.

Полковник счел, что их совместное предприятие с Илаем Уитни-младшим не приносит дохода, и довольно внезапно забрал свою долю из бизнеса.

Еще до того, как был выполнен второй государственный заказ, Кольт разорвал это партнерство и перевез свою часть фабрики, в том числе новое оборудование, в Хартфорд. Именно сюда и пришел По.

Поэту не пришлось ждать, его сразу же проводили в кабинет полковника, представлявший собой сочетание дорогих пород дерева Центральной Америки и индийских ковров.

— По! — воскликнул Сэмюэл Кольт, увидев гостя и вскочив на ноги. — Господи, друг мой! После всего того, что я слышал и читал в прессе, вот уж не думал, что снова увижу вас живым.