Читать книгу "Избранница - Стефани Лоуренс"

И не нашли ровным счетом ничего.

Не теряя надежды на успех, господа бывшие шпионы перешли к другим помещениям подвального этажа: кухне, сушильной, прачечной. Затем методично обыскали первый этаж, через два часа переместились на второй, а затем и на чердак.

Когда прозвучал гонг на ленч, Леонора сидела на лестнице, ведущей на чердак, где проходил заключительный этап обыска. Вот и шаги на лестнице. Мужчины ступали медленно и тяжело, и девушка сразу поняла, что они ничего не нашли. Сумрачные лица подтвердили ее подозрения. Чарлз и Деверелл молча стряхивали с одежды пыль и паутину. Тристан пробурчал:

— Если в этом доме что-то и спрятано, то только в библиотеке.

Леонора вздохнула — назад, к журналам и малопонятным письмам.

— Ну что ж, — сказала она, стараясь не поддаться унынию, — по крайней мере теперь мы точно знаем, что искать следует именно там.

Через несколько минут все собрались в столовой.

— Боюсь, мы не нашли ничего нового, — сказал Джереми, усаживаясь за стол.

— Да, — подтвердил сэр Хамфри, разворачивая салфетку, — скажу больше, я почти уверен, что Седрик просто напросто не счел нужным написать какое-нибудь внятное теоретическое обоснование своей работы. Бывают, знаете ли, такие ученые…

— Из соображений секретности? — спросил Деверелл.

— Да нет, — пожал плечами пожилой джентльмен. — Просто они не считают нужным тратить время, записывая то, что им кажется само собой разумеющимся.

Покончив с супом, сэр Хамфри продолжал:

— Когда мы переехали сюда, в библиотеке хранилось не так уж много книг…

— Я все просмотрел, — вмешался Джереми. — В них ничего нет: ни вкладышей, ни заметок на полях — ничего представляющего для нас интерес.

— Тогда надо молиться, чтобы Каррадерс потрудился хоть что-то записать, — проворчал сэр Хамфри. — И ведь никто не просит невозможного… Ну хоть бы просто нормальный журнал с записями экспериментов в хронологическом порядке! Тогда мы могли бы проследить за развитием его мысли, за изменениями в формуле. Сейчас у нас на руках не сколько рецептов, но мы понятия не имеем, какие ранние, какие поздние и что из чего получено!

— Самое обидное, что из общих фраз в письмах очевидно, что они-то все понимали — Седрик и Каррадерс, а мы…

— Иногда от досады готовы рвать на себе волосы, — проворчал дядя.

Кто-то позвонил у входной двери. Кастор вышел и через минуту вернулся, неся на серебряном подносе записку. Он остановился около Деверелла и сказал:

— Слуга из дома номер двенадцать принес это для вас, милорд.

Деверелл отложил вилку и взял письмо. Это был лист бумаги, на котором не слишком ровным почерком кто-то написал карандашом несколько строк. Деверелл пробежал их и поднял взгляд на друзей. На лице его расплывалась довольная улыбка.

— Что?

— Добрые сестры милосердия из приюта, что рядом с Уайтчепел-роуд, уже некоторое время заботятся о человеке, который называет себя Джонатан Мартинбери. — Улыбка погасла, и он добавил: — Его принесли в приют две недели назад. Он стал жертвой нападения. Неизвестные избили его и бросили умирать в канаве.

Все единогласно решили, что Мартинбери надо перевезти в. дом, но вот как это сделать, не привлекая внимания? В конце концов они составили нечто вроде плана и немедля приступили к его выполнению. Тристан и Леонора с Генриеттой на поводке вышли из дома номер четырнадцать, словно собирались на обычную прогулку. К большому разочарованию Генриетты, дошли они только до дома номер двенадцать. Теперь деревья надежно скрывали их от глаз наблюдателей — если таковые имелись — в доме мисс Тимминс. Здание клуба Трентем и Леонора покинули с черного хода, вышли на аллею за домом, оттуда — на параллельную улицу, взяли экипаж и отправились на Уайтчепел-роуд.

Джонатан Мартинбери действительно обнаружился в приюте у сестер милосердия. Это оказался плотного сложения молодой человек, типичный англичанин. Правда, судить о его наружности можно было только в общих чертах, так как большая часть его тела и головы была все еще забинтована. Одна рука покоилась на перевязи, лицо — маска из синяков и порезов. И он был очень слаб. Но, услышав, что мужчина и женщина разыскивают его в связи с расследованием Каррадерса и Седрика, Джонатан Мартинбери оживился и воскликнул:

— Слава Богу! — Голос его звучал хрипло и надтреснуто. — Я ведь получил ваше письмо и приехал в Лондон специально, чтобы увидеться с вами… а потом началось что-то похожее на кошмарный сон.

Трентем поговорил с сестрами. Те хоть и беспокоились о пациенте, признали, что он достаточно окреп, чтобы покинуть приют, тем более что друзья обещали позаботиться о нем.

Тем не менее несколько шагов до экипажа Джонатан проделал с большим трудом. Садовник и Тристан поддерживали его с двух сторон, сестры и Леонора суетились вокруг. Когда его наконец устроили в экипаже, обложив подушками, он был бледен до синевы и близок к обмороку. Трентему пришлось дать молодому человеку свое пальто, так как его собственная верхняя одежда была порвана и изрезанна так, что не поддавалась восстановлению.

Тристан и Леонора поблагодарили сестер, и Трентем пообещал щедрое пожертвование приюту, за что удостоился восхищенного взгляда и теплой улыбки от Леоноры. Они уже сели в экипаж рядом с Джонатаном и собирались ехать, когда из дома выбежала пожилая монахиня.

— Подождите, постойте! — Сестра с трудом тащила большой кожаный саквояж. — Было бы жаль позабыть его после стольких приключений!

— Да, — Джонатан коснулся саквояжа, который Тристан поставил ему в ноги, — вы правы, сестра. Спасибо вам огромное.

Наконец они тронулись, провожаемые благословениями. Трентем смотрел на кожаный саквояж. Потом, взглянув на Мартинбери, спросил:

— Что в нем?

— Думаю, в нем именно то, за чем охотились негодяи, чуть не убившие меня, — пробормотал тот, откидываясь на подушки и закрыв глаза. — Это было так…

— Постойте, — прервал его лорд. — Вам и так нелегко дается эта поездка. Поберегите силы. Когда мы приедем домой и устроим вас с возможным комфортом, тогда и расскажете всю историю. Кроме того, остальные тоже захотят ее услышать.

— Остальные? Сколько же вас?

— Не много. Но все с нетерпением ждут вас и ваш рассказ. Так что собирайтесь с силами.

Леонору снедало любопытство. Всю дорогу она глаз не могла оторвать от саквояжа, хотя смотреть там было особенно не на что — обыкновенная сумка для путешествий, порядком потрепанная. Но его содержание интриговало ее до невозможности, и к тому моменту как они доехали до аллеи за клубом, любопытство и нетерпение девушки достигли крайней точки.

Но торопиться было нельзя. Сначала Трентем остановил экипаж неподалеку от парка и ушел, сказав, что нужно все подготовить, дабы не спугнуть Маунтфорда, если он следит за домом.