Читать книгу "Фанатки тоже пьют кофе на завтрак - Саша Керн"

– Твой телефон был недоступен несколько дней, – сразу с претензией.

– Я забыла его у Лиззи и не смогла забрать, она куда-то уезжала, – начала оправдываться я. – Она привезла мне его, когда провожала в аэропорт.

Говорить заготовленную ложь, казалось, легко, но чувства внутри оставались гадкие от того, что нет возможности сказать все, как есть. Но я действительно считала, что порвать с ним по телефону, за несколько тысяч километров друг от друга, выглядело унизительно и не справедливо.

– Настя, ты совсем не умеешь лгать! – повысил голос он. – Что произошло? Ты хотела поговорить, а потом твой телефон не отвечал?

Я молчала, думая, что ответить, но ничего умного в голову не приходило. В Лондоне, когда мы придумывали, что сказать, с Лиз, все казалось не таким наигранным.

– Я потеряла свой телефон, – попыталась я еще раз.

– Правду! – настаивал он, и в его голосе чувствовалась сталь.

– Том, кое-что случилось, ты прав, – я перевела дыхание. – Но я хочу поговорить с тобой лично.

В стену постучали, кажется, я разбудила Тамару Петровну, которая меня и не ждала уже, наверное, хотя я обещала вернуться.

– Что случилось? – тут же спросил Страуд.

– Я разбудила Злыдню, – зашипела я. – Скажу все, когда вернусь.

– Когда? – в его голосе слышалась тревога.

А у меня внутри слышалась толпа кричащих, которая скандировала массу ругательств в мой адрес. Не знаю, откуда во мне проснулась совесть, ведь кажется давно ее променяла на ластик, но вот же она долбила в черепушке, не давая сказать все сейчас же.

– Я вернусь через две – три недели, как все решу с визой. Я сообщу номер рейса и время прибытия.

– Я надеюсь, – недовольно бросил он и тут же сменил свой тон. – Без тебя одиноко.

– Прости, – сказала я, потому что действительно хотелось за все извиниться. – Устала после перелета. Прости. Мне нужно отдохнуть…

– Конечно, – сухо отозвался он. – Пока.

– Пока.

В комнате воцарилась тишина, порывшись в сумке, я нашла башенку, которую мне когда-то подписал Коул, и поцеловала ее.

«Я такая же маньячка, как и ты», – подумала и расплакалась.

Зазвонил второй телефон, который Натан уговорил меня оставить для связи. Я схватила его и чуть не уронила, улыбаясь и стирая дорожки со щек. В темноте светилось на дисплее «Гребанный британец».

– Алло, – наконец, выдавила я.

– Это я, – прохрипел он. – Уже соскучился.

– Я звонила только час назад, когда приземлилась, – почему-то хотелось говорить все равно что, только бы говорить и слышать его.

Но на том конце повисла пауза, а потом:

– Ты сейчас говорила с Томом?

Закусив губу, я ответила, как есть.

– Да. Он звонил тебе?

– Спросил, проводили ли мы тебя, потому что твой сотовый отключен несколько дней.

Он опять замолчал.

– И все?

– Все, – отрешенно бросил Коул. – Я чувствую себя отвратительно, скрывая правду. Лучше все рассказать, и пусть бы он меня поколотил.

– Что ты такое говоришь? – мне тоже было плохо от того, что я вру. Но я врала и раньше. Только теперь почему-то чувствую себя хуже всего. Том действительно не заслужил ножа в спину от девушки и его лучшего друга.

Он немного помолчал, и я тоже, думая, что сказать, чтобы уйти от темы. Сидя в темной комнате, освещаемой только светом с улицы, который пытался проникнуть через зашторенные окна, я различала мебель в комнате и пустоту, которую хотела навсегда оставить в Москве.

– Настя, через неделю я улечу в Лос-Анджелес, – он гулко вздохнул. – И я не смогу быть с тобой, когда ты решишь рассказывать все Тому. Это неправильно. Ты не такая сильная.

– И что ты предлагаешь? Жить с ним, спать с ним, как ни в чем не бывало?! Пока ты не вернешься в Лондон?! – я начинала заводиться.

– Прошу тебя, не заводись, – он переживал, но боялся меня огорчить. – Просто подумай…

Да, мы так деликатно избегали этих тем, пока были вместе, что теперь все проблемы разом навалились на нас, но никто не знал, как их решать и в какой последовательности.

– Я все обдумала, Натан, – твердо повторила я. – Вернусь и все ему скажу. Потом соберу вещи и поживу немного у Лиз или твоей мамы, пока не найду квартиру.

– А работа? – внезапно спросил он.

– Что работа? – не поняла я.

– Ты попала на нее по протекции Тома.

– Я не думаю, что они откажут только потому, что я уйду от него, – я была поражена предположениями Джонатана. – Я получаю визу. Они дали мне приглашение.

– Стейси…

– Что? – я улыбнулась.

– Что мне без тебя делать? – выдохнул он, и я закрыла глаза представляя его в своей комнате в доме родителей. У нас была разница в три часа, и он сейчас, наверное, тоже лежал в темноте один.

– Смотреть Animal Planet вместе с папой.

Коул захохотал.

– Буду вспоминать бегемотов и черепашек.

– Джонатан…

– А? – автоматом отозвался он и продолжил: – Я бы сейчас поцеловал твою ямочку за ухом и родинку над попкой.

– Хватит, – остановила его я, чувствуя, как краска приливает к щекам, и понимая, что этого мне будет так же не хватать, как и ему.

– Я позвоню тебе днем, – грустно сказал он.

– Буду ждать. Целую.

– И я целую…

Не знаю, как я прожила эти две с половиной недели без рук и поцелуев Джонатана и, как проживу еще столько же, пока буду дожидаться его в Лондоне.

Раньше я думала, что мне не просто забыть его. Теперь я не хотела забывать ничего, вспоминая каждую секунду его глаза, руки, губы – все, что могло меня взволновать, заставить вспоминать, плакать. Так я чувствовала, так я жила. Мне не хватало его присутствия, не хватало прикосновений, стука его сердца, шуток, серьезных гримас, актерских выходок, пафосных реплик и чувства защищенности, которое испытывала только рядом с ним. Не знаю, откуда в нем это было, может быть впиталось с генами, но благородство и уважение, которые сквозили в его поступках, заставляли доверять и отдаваться.

Наши ежедневные разговоры по телефону рвали душу на части. Джонатан старался быть веселым, шутил и подбадривал меня, хотя я понимала, что и ему невесело. Я все еще открывала тот сайт и смотрела на фото, где его хмурый, замученный вид говорил сам за себя. На связи же он скрывал истинного Натана, со мной веселился красавчик Коул. Но стоило ему отключиться, я отключалась сама, чувствуя себя героиней фильма «А вам и не снилось»… Мне ничего не хотелось, если я не слышала его и не могла видеть. Единственным отвлечением для меня была работа и сборы. Приглашение от компании и документы я отнесла в визовый центр в ближайшие дни, на которые только можно было записаться, потом сортировала и выбрасывала какие-то вещи, отдавала что-то Наде и Злыдне. Звонила маме и брату, объясняла, что меня не продадут в рабство и я не буду танцевать в Турции в стриптиз-клубе за бесплатно. Мама очень переживала, но она видела Тома и думала, что парень сможет меня уберечь от глупостей. И, конечно, она сказала о том, что я могу всегда вернуться домой, если что. И тут я почему-то вспомнила про ромашку и лепесток, но маме об этом не сказала.