Читать книгу "Я еще жив. Автобиография - Фил Коллинз"

Я решил назвать этот глубоко личный альбом Testify: это слово описывало то, какой была моя жизнь, как мне казалось, в тот период. Я хотел рассказать миру о женщине, которую я так сильно любил, и о пополнении в своей семье. На тот момент я был абсолютно счастлив, что вел тихую семейную жизнь в Швейцарии.

В то время вам потребовалось бы нечто экстраординарное и дьявольски заманчивое, чтобы снова затащить меня на сцену. Звонок от ее величества и стал тем самым, от чего я не мог отказаться.

Весной 2002 года меня попросили выступить в качестве барабанщика на огромном концерте в Букингемском дворце, устроенном в честь 50-летия со дня вхождения на престол королевы Елизаветы II. Не важно, какие у тебя проблемы со слухом – отвергнуть такое предложение просто невозможно.

Идея концерта заключалась в том, что на сцене должны были выступить самые главные артисты британской музыки за последние сорок лет и спеть те песни, которые сделали их знаменитыми. Только Пол Маккартни и Брайан Уилсон привезли своих музыкантов. Со всеми остальными я должен был сыграть на барабанах, а также исполнять роль, по сути, лидера и координатора всех приглашенных музыкантов.

Мы репетировали пару недель, в течение которых целый караван артистов побывал в репетиционном зале, расположенном в смежном с Тауэр-бридж здании: Оззи Озборн, Род Стюарт, Эрик Клэптон, Стиви Уинвуд, Рэй Девис, Джо Кокер, Энни Леннокс, Клифф Ричард, Том Джонс, Ширли Бэсси и многие другие.

И вот наступил концертный день, мои руки были в боевой готовности, ухо меня не беспокоило, и все были в отличной форме – даже Брайан Мэй, который должен был выступать на крыше Букингемского дворца и как-то справляться с ветром, что было катастрофой для его звука, не говоря уже о его прическе.

Спустя пять месяцев Testify был выпущен. Могу засвидетельствовать перед вами, что альбом потерпел фиаско. Французы, швейцарцы, шведы, немцы, голландцы и бельгийцы – спасибо им огромное – благосклонно отнеслись к альбому и поместили его на второе, третье или четвертое места в своих национальных чартах. Но весь остальной мир (особенно – США и Великобритания) не выразили к нему особого интереса.

Я также могу засвидетельствовать перед вами, что отнесся к своему провалу действительно по-философски. Я получил гораздо больше, чем просто свои пятнадцать минут.

Если говорить о хорошем, то мне удалось написать альбом в честь моей жены и ребенка; я писал его по большей части дома, сражаясь с внезапно наступившей глухотой, которая на секунду, казалось бы, поставила крест на всей моей жизни. Это тоже нельзя списывать со счетов.

А потом… Потом, в 2003 году, после того как вышел (и довольно быстро был забыт) Testify, я серьезно задумался.

12 июня в нью-йоркском отеле «Марриотт Маркис» меня официально включили в Зал славы авторов песен. Он был основан в 1969 году легендарным автором песен Джонни Мерсером совместно с издателями музыкальной прессы Эйбом Олмэном и Хови Ричмондом, чтобы (цитируя их вебсайт) «отдать дань уважения тем авторам песен, которые дали нам музыку и слова, ставшие музыкальным сопровождением нашей жизни». Быть удостоенным чести войти в этот Зал славы по той причине, что коллеги считают меня достойным этого, было крайне волнительно для меня. Это был особый клуб – на момент написания этой книги (2016 год) в него входили почти 400 музыкантов. Вместо со мной в 2003 году в него были включены Литтл Ричард, Ван Моррисон и «Queen», а Джимми Уэбб (Galveston, Wichita Lineman, By the Time I Get to Phoenix и еще бесчисленное множество ставших классическими песен) получил ежегодный специальный приз имени Джонни Мерсера. Отличная компания.

Я был очень польщен этим, и это заставило меня задуматься. Так как я собирался постепенно заканчивать свою музыкальную деятельность, нужно было сделать это должным образом. Другими словами, неудачный сольный альбом и гастроли с биг-бендом не подходили на роль моего прощального жеста.

Другим важным фактором в принятии решения было то, что к тому времени, спустя три года с того момента, как я внезапно оглох, моя жизнь стала почти что нормальной. Мое моральное состояние стабилизировалось, правое ухо успешно выполняло двойную работу, проблемы со слухом практически исчезли. Я снова мог слушать музыку и наслаждаться ею. Кроме того, как я выяснил на выступлении перед королевой Елизаветой, если вставить в левое ухо слуховой аппарат, я даже могу неплохо выступать.

Взвесив все «за» и «против», обдумав все самым тщательным образом, я подумал, что стоило бы, скорее всего, отправиться в тур и, вместо того чтобы бесследно исчезнуть, должным образом попрощаться с миром.

Мой прощальный тур также будет доказательством для моих менеджеров и начальства: когда я говорю, что хочу остановиться, я действительно хочу остановиться. Я прекрасно понимал, что никто мне не поверит, потому что в течение многих лет они видели, что я никогда не останавливаюсь. Но, возможно, если я скажу это достаточно громко – например, своим 77-дневным прощальным туром по всему миру, – то этим я покажу людям вокруг меня, что я хочу остановиться, точно, окончательно, навсегда. После этого я буду свободен.

Да, название The First Final Farewell может смутить некоторых людей, и они подумают, что я таким образом оставил себе пути отступления. Но давайте не будем позволять голым фактам портить хорошую шутку в стиле Монти Пайтона.

До недавнего времени я никак не могу понять, почему после того, как я рассказал Орианне о завершении своей карьеры и своем прощальном туре, она сразу же представила меня стариком в тапочках, сидящим с трубкой в кресле. Ей было всего тридцать один, она была матерью ребенка, и вдруг ее пожилой муж говорит ей, что собирается уйти на пенсию. К тому же он наполовину глухой! Что будет потом? Подагра?

Во время подготовки к туру в 2004 году я не замечал этого. Мои мысли были совсем о другом. Но весной я снова окунулся в реальность семейной жизни – Орианна сказала мне, что она снова беременна. Впервые в своей жизни я взял отпуск в связи с отцовством: расписание концертов поспешно переделали, чтобы я точно мог присутствовать при родах и после этого находиться дома в течение продолжительного времени.

* * *

Тур The First Final Farewell стартовал в миланском «Фила Форум» 1 июня 2004 года. Мы ездили по Европе и Америке до конца сентября, когда я сказал зрителям «Чао!» в американском Office Depot Center в Форте-Лодердейле.

Однако перед тем, как покинуть Америку, я решил воспользоваться выходным после концерта в Хьюстоне. Понимая, что конец моей карьеры близок – возможно, я в последний раз в своей жизни приехал в Техас, – я совершил паломническую поездку в Сан-Антонио, место битвы за Аламо.

Прошло полвека с тех пор, как я впервые посмотрел по телевизору диснеевский фильм «Дэви Крокетт, король диких земель». Наибольший интерес у меня вызвала битва между 185 техасцами и несколькими тысячами мексиканцев. Но то, что начиналось с детских игр с игрушечными солдатиками и крепостью в саду на Хансворт-роуд, 453, превратилось во взрослом возрасте в серьезное хобби.