Читать книгу "Стратагема ворона - Юн Ха Ли"

Он съел лишь треть того, что было на подносе – в основном потому, что Зехуни, похоже, решили, что ему нужно намного больше топлива, чем на самом деле. В прошлый раз, когда он предложил им отправиться в отпуск и побаловать внуков (четверо, и пятый на подходе), они отомстили, испортив некритичные пользовательские настройки его сетевого интерфейса. Ну и поделом ему. В драмах люди остерегались убийц и диверсантов из фракции Шуос, но на самом деле стоило держаться подальше от бюрократов.

Пока Микодез ел, он велел сети провести кое-какие поиски. Налил себе еще цитрусового чая, просматривая результаты, иногда применяя дополнительные фильтры – не то чтобы это сильно помогло. Ничего нового с Рахал, но он предпочитал проверять их первым делом, чтобы потом о них не вспоминать. Ну и ещё сохранялся шанс, что они его удивят. Как-то раз один магистрат Рахал попытался привести кулинарные меры в соответствие с какой-то неясной леммой. Этот эксперимент продлился недолго.

Затем Шуос, потому что общепринятая мудрость – дескать, Шуос сами себе злейшие враги – имела в своей основе немало истины. Микодез воздержался от обычных дел в духе одобрения повышений, понижений и устранений; это могло подождать. Интересно, что комендант Третьей Академии Шуос все ещё не мог определиться, стоит ли посягать на кресло гекзарха. Микодез посетовал, что этот человек никак не может принять решение. Было трудно найти хороших комендантов, не говоря уже о преданных. И все-таки ничто из этих дел не требовало срочности.

С Андан вышло интереснее. Один из его старших аналитиков считал, что Шандаль Йенг обнаружила кое-какие источники информации Шуос и теперь скармливала им ложные сведения. И ещё Шандаль Йенг проводила много времени за скрупулезно продуманными трапезами со своими потомками и нынешним супругом. Микодез вспомнил, как много лет назад присутствовал на одном таком ужине с Нирай Кудженом. Разговор зашел о музейных экспонатах, и Микодез развлекался тем, что обдумывал какую-то интригу. Куджен, который мог проявлять удивительный пыл по отношению к красивой архитектуре, но не заботился о содержимом зданий, весь вечер соблазнял одного из сыновей Шандаль Йенг, Неже. А что думал об этом его тогдашний якорь, поди разбери. Но нетрудно было догадаться, что Шандаль Йенг жаждет втереться в доверие к Куджену из-за бессмертия. Жаль, что Микодез не сумел подслушать, о чем они говорили поздно ночью. Судя по их поведению на следующий день, ссора, должно быть, вышла захватывающая.

Как обычно с Андан, активности было много, но ни одна не достигала красного кода девятого уровня. Это привело Микодеза к следующей фракции, Нирай. Нынешний гекзарх не вызывала у него беспокойства. Файан была наделена тревожащей честностью, которая однажды должна была обречь её на гибель, невзирая ни на какую бесконечную жизнь. К несчастью, Нирай Куджен умудрился исчезнуть так основательно, что ни один из агентов Микодеза не сумел даже к этому моменту разнюхать его нынешнее местоположение, и надеяться, что кто-то подстрелил его из гениального пистолета, было как-то чересчур. Микодезу по должности полагалось быть параноиком, но он мало кого боялся в гекзархате. Куджен был одним из этих немногих людей. Так или иначе, пока не поступят новые сведения, гекзарх Шуос больше ничего не сможет сделать. Он отбросил идею, что Черис и Куджен сговорились, но это мало что меняло. Учитывая, какие личности были замешаны в этой истории, он не мог себе вообразить, что подобный сговор продлился бы долго.

Кел и Видона вели себя как обычно. Насколько Микодез мог судить, Кел занимались тыловым обеспечением. Видона решали внутренние проблемы, связанные с толкованием поминальной церемонии, в которой обнаружили некую мошенническую подоплеку. Они хотели во всем разобраться, прежде чем известие дойдет до Рахал Ируджи. Да уж, захватывающее чтение перед сном для любителей этого дела.

Зехуни были правы. Остаток дня прошел тихо. Следующие пять Микодез продержался с помощью лекарств. Если точнее, он принимал снотворное.

Зеленая луковица чувствовала себя превосходно, поскольку он очень старался вовремя поливать своего питомца.

Вечером пятого дня Микодез получил вызов по шестой линии, когда был в душе. Это было в особенности удивительно, потому что в строгом смысле слова ему полагалось медитировать в рамках поминальной церемонии, и поэтому он думал, что находится в безопасности хотя бы от этой самой линии.

– А ничего, что я занят? – спросил он у сети. – Пусть подождут, я буду через три минуты.

Но понадобилось пять, потому что одна проклятая пуговица на форме его ненавидела. Следовало вернуться к старомодным – и неумным – тканям вместо этой программируемой ерунды, которой так увлекаются Кел.

– Ладно, – сказал Микодез, приведя себя в минимально презентабельный вид, – соединяй.

Через несколько секунд пять других гекзархов уставились на него. Окинув его внимательным взглядом, Рахал Ируджа спросила:

– Микодез, это у вас с волос вода капает?

Ну конечно, она не одобряла такого поведения. Ируджа удивительным образом походила на одного из отцов Микодеза, но он знал, что этого лучше не говорить вслух.

– Послушайте, гекзарх, – сказал он. – Я выбирал между одеждой и феном. Вы правда хотели бы, чтобы я сделал иной выбор?

– Неужели вся Цитадель Глаз управляется схожим образом?

– Гекзарх, – сказал Микодез, – будьте благоразумны. Я нанимаю персонал, как можно меньше похожий на меня, иначе мы бы вообще ничего не сумели достичь.

– Поговорим позже, – сказала она, и Микодез мысленно застонал: у Ируджи была отличная память. – Гекзарх Тсоро хочет объявить об изменении планов.

– Я извиняюсь за позднее уведомление, – сказала Кел Тсоро. Микодез был не единственным, кто вздрогнул; не было смысла скрывать реакцию. Тсоро использовала архаичную версию местоимения первого лица – особое, единственное число, – вместо столь же архаичного множественного числа, к которому коллективный разум прибегал на протяжении столетий. (В современном высоком языке единственное и множественное число почти не различались.) Судя по сардоническому изгибу ее губ, Тсоро понимала, какой эффект произвела. – Обсуждение заняло время и его нельзя было ускорить. От имени Кел я отказываюсь от бессмертия.

Нирай Файан выглядела так, словно ей дали пощечину, но она, похоже, думала, что бессмертие может послужить некоей гуманитарной цели, а не закрепить существующие властные структуры или разжечь войны.

– Объяснитесь, – холодно проговорила Ируджа.

– Рахал, – сказала Тсоро, – пусть я выражаю волю Кел, но сама по-прежнему остаюсь Кел. Кел созданы, чтобы служить. Смерть – часть этой службы. Я не прикажу своим солдатам рисковать жизнью, если сама смогу жить вечно, и не буду давить на нижестоящих офицеров, лишая их возможности надеяться на повышение.

Видона Пса, похоже, не мог определиться между восхищением и недоверием.

– Тсоро, – сказал он, – это все очень благородно, но мало у кого из Кел есть шанс стать генералом, не говоря уже о гекзархе. Может, это то, что ты чувствуешь сейчас, но спустя десятилетия, когда смерть постучится в твою дверь…