Читать книгу "Три розы - Джулия Гарвуд"

— Что ты сказал? — ледяным тоном переспросил Адам. — И вообще что тебе надо от Женевьев?

Эзекиел надулся как петух. Он заложил руку за борт жакета и горделиво выпрямился, словно позировал для портрета.

— Я преподобный Эзекиел Джонс, — важно объявил он. — У этой особы есть кое-что, принадлежащее только мне.

— Нет у меня ничего твоего!

— Господь покарает тебя за ложь, девочка.

— Да как ты смеешь называть себя проповедником? Ты просто мелкий воришка.

— Моя дорогая, во мне нет ничего мелкого.

Он снова посмотрел на Адама, лицо его приняло покаянное выражение.

— Подобно святому Павлу я тоже немало грешил перед тем, как мне был указан свет истины, — смиренно произнес он и вдруг, побагровев от ярости, прорычал: — Верни мне мои деньги!

— Нет у меня твоих денег! — в бешенстве крикнула Женевьев.

Льюис шагнул вперед. Адам предупреждающе выстрелил прямо перед ним в землю. Физиономия негодяя мгновенно покрылась пылью. Он подпрыгнул и едва не сбил с ног Эзекиела.

— Она украла у меня четыре тысячи долларов! — небрежно оттолкнув Льюиса, взвизгнул тот.

— Нет, — настаивала Женевьев. — Я не брала у тебя никаких денег.

— Лжешь! — взревел Эзекиел.

— Адам, ты ведь мне веришь, правда?

— Ты слышал, что сказала леди? Она не станет лгать. Теперь проваливай отсюда, иначе я потеряю терпение и пущу пулю в твой тощий зад.

Эзекиел не двинулся с места.

— Ты слеп, ты поддался ее чарам и не видишь правды! Говорю тебе, она кокотка, и если ты меня не послушаешь, гореть тебе в аду.

— Почему бы не обратиться в суд и позволить шерифу решить, кто из вас говорит правду? — предложил Адам.

— Нет! — выпалил Эзекиел. — Незачем сюда впутывать суд.

— Почему?

— У меня слишком пестрое прошлое, оно все еще гонится за мной, — с видом раскаявшейся овечки признался проповедник. — Иначе я, конечно же, пошел бы к шерифу. Клянусь Богом, пошел бы.

— Катись отсюда, — брезгливо бросил Адам.

— Я это так не оставлю, — прошипел Эзекиел, поворачиваясь к выходу.

Лыоис попытался подойти к приятелю, все еще лежавшему без сознания на полу в соседнем стойле, но Адам не позволил.

— Оставь его и проваливай! — велел он.

Эзекиел открыл дверь конюшни.

— Я все равно доберусь до тебя, девчонка, — процедил он сквозь зубы. — Я знаю, куда ты направляешься, и говорю тебе: ты никогда туда не попадешь. Судный день наступает.

И он пропал в темноте ночи. Лыоис исчез следом. Обессиленная Женевьев облегченно вздохнула и привалилась к стене.

Адам не позволил ей расслабиться:

— Мы должны уехать отсюда прежде, чем они приготовят засаду. Поспеши, Женевьев. О черт, что ты делаешь?

Она бросилась к нему на шею и разразилась слезами.

— Спасибо, что ты поверил мне.

Он обнял ее, наклонился, поцеловал в лоб и тут же неловко отстранился.

— Пойдем, дорогая.

Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и стояла, улыбаясь ему и удивленно глядя прямо в глаза.

— А теперь что? — грубовато спросил он.

— Ты назвал меня «дорогая», — заикаясь пролепетала она.

— Да, назвал. Ну, пошли… Пошли, пошли скорее! Он попытался посадить ее в седло.

— Моя постель! — воскликнула Женевьев.

Она огляделась и, увидев скатку в углу стойла, хотела ее поднять, но не успела — Адам уже схватил сверток и закинул его за седло.

Весь похолодев, он недоверчиво уставился на стодолларовую бумажку, которая выпала из скатки и, медленно кружась, приземлилась у его ног.

Несколько секунд он оторопело смотрел на банкноту, затем наклонился и поднял ее.

Адам не сказал ни слова, он лишь с любопытством посмотрел на постельную скатку. Прежде чем Женевьев догадалась, что он хочет делать, Адам развязал веревку, обмотанную вокруг постели, и раскрыл.

Сотни банкнот дождем посыпались к его ногам. Адам почти не сомневался в том, какова их общая сумма, но на всякий случай решил уточнить.

— Четыре тысячи? — спокойно спросил он, пристально глядя на Женевьев.

Она покачала головой:

— Около пяти. Четыре тысячи семьсот три доллара.

— Деньги Эзекиела, насколько я понимаю? — От сдерживаемого гнева лицо его стало серым.

Однако Женевьев отнюдь не выглядела виноватой, на лице ее не было и тени сожаления или волнения.

— Не хочешь ли объяснить, каким образом они к тебе попали? — любезно осведомился Адам.

Она скрестила руки на груди.

— Я не крала денег Эзекиела.

Он поглядел на лежащую перед ним несомненную улику и отступил в сторону.

— Адам!

— Что?

— Ты должен мне верить.

Глава 10

С той минуты как он встретил Женевьев, она только и делала, что лгала — по крайней мере, такое создавалось впечатление, — и у Адама не было абсолютно никакой причины верить ей сейчас. Но несмотря ни на что, Адам Клейборн верил Женевьев Перри.

Если она не воровка, то должно быть какое-то логическое объяснение несомненному факту, что у нее находятся деньги, за которыми охотится Эзекиел Джонс. И он, Адам, хочет услышать это объяснение из ее собственных уст.

Он не произнес ни слова, пока они не разбили лагерь милях в двенадцати к югу от Грэмби. Адам попросил девушку последить за костром, а сам отправился посмотреть, нет ли поблизости их преследователей. К тому времени когда он возвратился, она уже развернула постель, а на огне варился в котелке кофе.

Женевьев ждала, пока Адам расседлает лошадей и поужинает, чтобы поговорить на неприятную для них обоих тему.

— По-моему, не слишком надежно хранить деньги в сумке: Эзекиел, несомненно, прежде всего примется искать именно там, — вполголоса сказала она.

— Одна надежда, что он не доберется до нее и не заглянет, — ответил Адам, вспомнив, что положил сумку рядом с постельной скаткой. — Куда ты дела деньги? — удивленно спросил он, увидев, что сумка исчезла.

Девушка указала на валун футах в двадцати от нее.

— Я спрятала сумку в кустах за камнем.

Адам сел рядом с ней и подкинул сучьев в огонь. Женевьев предложила ему яблоко и, когда он отрицательно покачал головой, положила его себе на колени.