Читать книгу "Последний рассвет - Виктор Власов"

— Вам не хватило золота?.. — сплюнула леди Коридвен, исказившись в гневе. — Вы насилуете женщин!

— Нет, нет… — кланялся толмач. — Забыли, забыли случай, наши огромные прощения… Drop these dirty mongrels out!

В блестящем индиговом доспехе из плотно скреплённых кожаных пластин Суа выглядела неотразимо, и некоторые негодяи, оказавшиеся на борту, решили позабавиться. Увидев, на что способна капитанша, нанятые разбойники трепетали, последними словами кляли себя за бестолковое желание овладеть «азиаткой».

Несколько месяцев назад леди Коридвен осталась без мужа. Она вернула галеон при обстоятельствах трагических — команда взбунтовалась против Оды Нобуёри, но самурай успел зарезать капитана… Офицеров Оды моряки-комодзины перебили и пригнали галеон в Ацуми — как раз тогда, когда из заточения вернулся Кагасиро Тэнгу… Теперь после Суа самым старшим на борту был Тсенг.

— Позвольте, госпожа Коридвен, наказать их? — попросил Тсенг.

— Кто потом сражаться будет? — вскинулась Суа, проводив гневным взглядом двух португальцев. — Тех воинов, что доставили трофеи из Ацуми, слишком мало. Проклятый Лао!

— Сын Шуинсая, предатель был в наших руках! Как он смог бежать? Почему Эги не преследовал беглеца?

— Замолчи! — оборвала Суа, наблюдая за раскачивающимся фонарём. — Советчик не нужен. В последнее время ты наглеешь не по заслугам, Тсенг.

Тот, сузив глаза до маленьких злобных щёлочек, взглядом мазнул по фигуре мудреца Генбо, неспешно идущего в гальюн, скрылся в темноте под лестницей на полубак.

Начинался шторм. Бешено раскачивающиеся фонари освещали каюту ярко-оранжевым дрожащим светом, превращая капли на стекле иллюминаторов в малиновые бусины.

— Я должна защитить его от Лао! — тихо молвила Суа, отослав Тсенга. — Шуи поймёт и оценит мою любовь… А эту мерзавку — уничтожу!

Два корабля отчаянно летели на крыльях Сусаноо сквозь тьму и водяную пыль.

Жёлто-белый песок подходил почти к самой воде, затем его сменяли водоросли, измельчённая прибоем ракушка, и кусочки извести от хитиновых скелетов морских членистоногих. В песке копошились крабы, на отмелях среди битой ракушки то выскакивали, то снова прятались по крохотным норкам маленькие омары. Осторожно, с опаской перепрыгивая через них, Юкио визжала, и каждый раз хваталась за руку мастера. Шуинсай, отдёргивая незаживший локоть, шипел, как змей. Наконец, поймав девушку, шлёпнул по ягодице, как взбалмошного ребёнка:

— Что с тобой сегодня?

Она не успокоилась. Запрыгивая на камни, сбрасывала с них раков, и прыгала на спину старика Таро. Шаман, опираясь на толстую трость, кряхтел и замедлял ход, но не бранился, терпеливо сносил девичьи шалости.

— Шуи-тянь останется со мной? — капризно сложив губы, спросила Юкио. Щурясь от яркого солнца, девушка улыбалась беззаботной улыбкой. Но мастер знал: она боялась предстоящей ночи. Обняв девушку, он ощутил, как часто билось её сердце.

— Храбрая, славная, — не переставал хвалить Шуинсай. Таро только кивал.

— Хочу в Корею! — мечтательно закатив глаза, Юкио облизала пересохшие губы. Вытащив флягу из тюка шамана, сделала несколько долгих глотков.

— Тёплая… — скривилась она и побежала. Спрятавшись за огромным камнем, с которого спорхнули жирные бело-чёрные чайки, игриво глядела на мастера, ждала, когда пустится за ней и шлёпнет.

Взволнованно переводя взгляд то на скачущую по берегу принцессу, то на согбенную спину сосредоточенного шамана, он молчал.

Через каменную гряду на берегу перекатилась волна, потревожила и вспенила гладкую, как стекло, заводь. На выступавших из воды камнях забулькали усоногие раки. Прячась под панцирями, они высовывали круглые лиловые шары глаз и наблюдали за рыбаками. Резкий йодистый запах, источаемый водорослями, и миазмы разлагавшихся ракушек смешались во влажном солоноватом воздухе.

К береговой линии стекала небольшая река с заросшими осокой и камышом заболоченными берегами. Свет играл на поверхности воды радужными дорожками. В тихих заводях плескались мальки, на тёплых кочках грели зелёные спинки лягушки, островки курчавились густыми папоротниками. Река проточила ложе под невысокой скалой, в струях купались плети дикого винограда, лианы свисали в зелёно-коричневую от прели и водорослей воду. В тени скалы спряталась песчаная отмель, манящая отдохнуть, развести костёр и сварить пищу.

— Переждём солнце, отдохнём… а вечером выйдем, — объявил старик. — Ночью будем в кольцах Каменной Старины. — Шаманы доставили ЗЕРКАЛО и приготовили необходимое для ритуала. Сэндей уже прибыл, очищает разум в глубокой медитации… МЕЧ на подходе, штормовые волны вскоре разобьют корабль о скалы, и выживет лишь один юноша, Избранник.

Юкио заплакала.

— Тише, маленькая, — взялся успокаивать её шаман, притянул к себе дрожащее в ознобе тело. — Очень скоро твоё служение этому жестокому миру закончится.

Старик Таро относился с нежностью к принцессе, будто видел в шаловливой Юкио-мико родную дочь. Не выпуская из объятий, гладил по голове, причитал, сетовал на тяжёлую ношу, выпавшую на её долю. Большая щётка седых усов щекотала Юкио, она куксилась, недовольно ёжилась, но терпела, перебирала на шее янтарные БУСЫ тонкими пальцами.

— Нынче ночью решится судьба Ямато, — после паузы тихим голосом пробормотал Таро. — Три священные реликвии призовут Нерождённых, и воспылают Камни благого правления. — Ссутулившись, он глядел в темноту под скалой. Лицо старика, мятое, точно после тягостного сна, застыло: шаман ждал.

— Можете рассчитывать на меня! — жёстко произнёс Шуинсай. Сердце мастера забилось чаще, в груди кольнуло. Предчувствуя беду, сам не свой, он крупно дрожал. Как морское дно кишело ползающими обитателями и водорослями, так сомнения и тревожные мысли переполняли его.

— Приготовить еду никто не собирается? — посмотрел Таро на добровольного помощника.

Некоторое время Шуинсай отсутствовал. Когда вернулся, принёс раков и форели, сварил. Разморённые жарой, наевшись, все трое до вечера отдохнули, а чуть стемнело, неохотно покинули благодатную тень и направились в глубь острова. Туда, где высились два каменных столба; за этими Мировыми столпами встречались Идзанами с Идзанаги…

Поздней глухой ночью путников прохватила холодная дрожь — незаметно стёрлись очертания дальних гор и лесов, растворившись в облаке густого морозящего тумана, в котором, плавая, сверкали сотни необычных больших и маленьких зелёно-синих светлячков.

— Пусть моё тело закалится, как вечная сталь, а дух, чистый, как родник, воспрянет, ни страх, ни сомнения не одолеют. Нервы мои, что струны, звонкие и крепкие… — забормотал Шуинсай заклинание. — Я вас догоню.

Он потёр рука об руку и перетянул плотнее нарукавники, присел, поджав ноги. Веки опустились, дыхание участилось. Поля круглой плетёной шляпы из осоки скрыли глаза. Вытащив катану, он положил её на колени и отрешённо проговорил: