Читать книгу "Семейная хроника - Нина Осмоловская"

Висели и такие лозунги: «Потопим своё прошлое на дне канала!», «Москву с Волгой мы трудом сольём! Сделаем досрочно, дёшево и прочно!» Уголовники предложили работать вообще без выходных.

Существовала целая культурно-воспитательная часть, которая проводила политминутки, устраивала концерты художественной самодеятельности к большим праздникам.

Начальник строительства выступал перед заключёнными и говорил, цитируя слова Сталина: «Канал должен быть построен в короткий срок и стоить дёшево!» В каждом бараке были так называемые КВБ – культурно-воспитательные боевые точки. Среди заключённых поощрялось доносительство, каждый должен был рассказать гражданину начальнику, о чём думает и что говорит его сосед.

Лидка смотрела на все эти воспитательные моменты и понимала своим крепким крестьянским умом: «Надо выжить, пережить весь этот кошмар, а там дальше уже будет видно, что и как». Она свято верила в справедливость советской власти и товарища Сталина, они разберутся во всех ошибках и накажут виновных.

Лидка тоже участвовала в самодеятельности, она пыталась заслужить право на досрочное освобождение. Её выбрали бригадиром, и теперь она отвечала не только за свою работу, а ещё пяти таких же молодых девчонок.

Она люто ругалась с подрядчиками, использовала каждую возможность приписать объём работ. Она понимала, что это для неё чревато наказанием, но так делали все, и она не собиралась давать в обиду своих «товарок».

Отсюда появилось слово «туфта» или «тухта» – приписывание несуществующих объёмов работ. Они даже однажды попали на местную доску почёта, и о них написали в газете «Перековка».

Лидка умела находить общий язык и с уголовниками, и с охраной. Через короткое время у неё появились полезные связи. Всё-таки молодость и красота – это великая сила! Она смогла добиться для своей бригады увеличения хлебного пайка, им разрешили раз в неделю ходить в баню. За весну построили ещё один барак, в котором уже были нары в три ряда, и их всех разместили в одной комнате.

Она не рассказывала, как ей это удается, но её подружки по бригаде видели, как она почти каждую ночь уходила куда-то до рассвета. Где и с кем она была всю ночь, никто не знал, но каждый раз она приносила с собой что-нибудь съестное и честно делила на всех своих девчонок.

Однажды на одном из собраний им представили нового начальника отдела снабжения. Лидка чуть не потеряла сознание – это был Андрей. Она не сразу узнала его, он поправился, отпустил усы и стал похож на сытого откормленного кота. Андрей её в толпе не увидел.

Лидка стала осторожнее, она очень не хотела, чтобы Андрей узнал, что она здесь, да и он видимо не спешил со встречей.

Прошла весна, близилось лето. Июнь был холодный и сырой. В начале июля всех построили на плацу и сказали, что стройку должен посетить товарищ Сталин и если хоть одна тварь что-то выкинет, расстреляют на месте.

4 июля 1934 года Сталин вместе со своими соратниками приехал посмотреть, как идёт строительство канала. Он увидел, что люди работают босиком, а погода была достаточно холодная.

Он вызвал к себе начальника отдела снабжения и начальника участка. Спросил, почему люди не обуты. Те пытались объяснить, что народу много и на всех обуви не хватает. Сталин приказал, чтобы через два часа все были обуты, а этих двух нерадивых начальников расстрелять на месте. Их тут же схватили и прямо у котлована расстреляли.

Лидке потом обо всем рассказал один из знакомых охранников. Она только плюнула сквозь выбитые передние зубы и зло сказала: «Собаке – собачья смерть!» Вот так наконец восторжествовала справедливость, и её злейший враг был уничтожен. Но ей даже не хотелось радоваться этому факту. Её ждали другие, совершенно неожиданные события.

К концу года на стройке появились первые советские экскаваторы, начали внедрять технику, строить железную дорогу.

Лидку отправили учиться на механика. Она оказалась очень смышлёной в технике.

Учиться их отправили под город Дмитров, где располагался Дмитлаг или Дмитровлаг. Это были заключённые, привезённые на стройку с Соловецких островов из ГУЛАГа. Там в основном были политические заключённые и тоже чаще всего по той же 58-й статье. Начальником строительства канала был Лазарь Иосифович Коган, прежний руководитель ГУЛАГа. Он называл строителей канала «каналармейцами».

Занятия с ними вёл тоже заключенный по имени Николай. Ему на вид было не больше тридцати лет.

После занятий Лидке удалось поговорить с Николаем. Они остались в классе, а охранник почему-то забыл про них.

Они говорили без умолку, оба так соскучились по человеческому общению, а здесь как-то сразу возникло взаимное влечение и огромная симпатия.

Лида узнала о нём, что он родился в 1906 году в Одессе в семье преподавателя гимназии. Окончил в 1925 году физико-математический факультет Пермского университета. Его специальность была инженер-физик. С 1931 года был доцентом этого факультета, готовился к защите диссертации и был арестован НКВД за участие в антисоветской организации, целью которой было изменение существующего строя, реставрация капитализма. Все та же самая 58-я статья, пункт 10 – пять лет без права переписки с конфискацией имущества.

Николай рассказывал о себе, словно на исповеди. Лида внимательно слушала и ловила себя на мысли, что она готова вот так сидеть и слушать Николеньку (как она про себя ласково назвала нового знакомого) бесконечно.

Она любовалась его красивым лицом, живыми, умными карими глазами. Даже несвежая щетина на худом лице не портила его, а придавала какой-то мужской шарм. Лидка видела много мужчин за время своего заключения, но все они относились к ней как к рабыне или просто вещи. Никто из них не испытывал к ней никаких чувств, да и она платила им тем же.

Здесь же был совершенно другой случай. Оба влюбились, влюбились горячо и страстно с первого взгляда. И никакими силами невозможно было в тот момент их разлучить.

Она не успела ничего рассказать о себе. Да и за все эти годы заключения она уже отвыкла что-то говорить о себе, да и говорить вообще. Любые слова могли быть расценены против неё. Жизнь жестоко обошлась с ней, но зато многому научила.

Лидке было достаточно лишь смотреть на него и слушать, слушать, слушать. Она никогда в жизни не была знакома с таким умным, образованным, красивым мужчиной, как Николенька.

Теперь же судьба посылала ей такой подарок, а она не могла ни ответить ему взаимностью, ни просто насладиться этим новым, вспыхнувшим, как пожар, чувством.

Они оба не принадлежали себе, не могли распорядиться своим временем и желаниями. Им предстояло расставание, и неизвестно было, встретятся ли они когда-нибудь ещё.

Николенька замолчал и смотрел с восхищением на Лиду. Теперь она снова была Лида, Лидочка, красавица и голубушка. Лида заплакала, ей никто ещё не говорил таких ласковых слов, не восхищался её красотой.

Да и какая там могла быть красота – выбитые передние зубы, худое, измождённое лицо. Но глаза – огромные голубые глаза с пушистыми длинными ресницами смотрели с такой любовью и нежностью, на какую только способна изголодавшаяся по любви молодая, сильная душа.