Читать книгу "Новая Россия. Какое будущее нам предстоит построить - Михаил Делягин"

И победу в глобальной конкуренции (в ее наиболее концентрированной форме мировых войн в те самые времена, когда утописты ждали создания тотально подавляющей человека корпоративной «Железной пяты») одерживали общества, сделавшие своих граждан наиболее внутренне свободными и сумевшие не просто направить их инициативу в нужном для себя направлении, но и в максимально возможной для себя степени раскрепостить ее.

Конечно, реальность не оправдывала ожиданий, которые всегда по самой своей природе забегают вперед и опережают возможности, и наследники традиции почти непрерывного социального прогресса второй половины XIX века, во многом порожденного революциями 1848–1849 годов, воспринимали это как чудовищное разочарование, особенно в 40-е годы. Они начинали бороться со своим режимом как недостаточно свободным, уходя в коммунисты в США и в антисталинисты в СССР, и подавлялись репрессиями и созданием атмосферы страха при помощи маккартизма и разнообразных чисток.

Однако то, что американское и тем более советское общество того времени не являются свободными с точки зрения сегодняшних формальных критериев, отнюдь не отменяет того непреложного факта, что они умели предоставлять своим лояльным гражданам свободу в наиболее важных для себя направлениях (в Советском Союзе прежде всего на фронте и в оборонной сфере) и были значительно более свободны, чем могли быть в условиях технологически обусловленного монополизма.

Почему же провалились ожидания авторов антиутопий, почему появилось советское общество, которое не могло привидеться не только Джеку Лондону в его «Железной пяте», но и значительно более тонкому и чуткому к дуновениям будущего Герберту Уэллсу?

Потому что возросший уровень развития и самосознания людей сломал создаваемые крупной индустрией возможности их закрепощения: массовые интересы отдельных клеточек общественной системы, даже остававшихся в основном разрозненными и неорганизованными, не дали реализоваться интересам хозяев и организаторов этой системы, несмотря на то что технологии предоставляли последним все возможности.

Индустриальные технологии породили на уровне общества организационные предпосылки для лишения людей прав, но сами по себе, требуя от этих же людей определенного уровня квалификации, дали тем самым им возможности сопротивляться угрозе своего закрепощения.

И люди, отстаивая свое стремление к свободе, победили кажущихся всесильными хозяев и лидеров политико-экономических организмов, создали сопротивление социальной среды, оказавшееся для них непреодолимым.

Это стало возможным, потому что люди в массе своей развились достаточно, чтобы захотеть представить себе, что им надо, достаточно подробно и приложить коллективные (или индивидуальные, но скоординированные друг с другом) усилия для воплощения своих устремлений в жизнь.

Информационные технологии: предпосылки свободы и предпосылки рабства

Весьма похожая ситуация наблюдается и сейчас: информационные технологии и следующий этап их развития, на котором они при помощи социальных сетей стали уже технологиями общественного управления, создали возможности закрепощения огромных масс людей, опрокинув привычный нам относительно цивилизованный и демократичный мир в новые Темные века, в новое мрачное Средневековье.

Однако в то же самое время эти же технологии требуют от достаточно широких масс обслуживающих их людей высочайшего уровня образования и способности проявлять инициативу — без этого они не могут не то что развиваться, но даже и просто существовать. Соответственно, потребность людей в индивидуальной свободе приобретает характер почти абсолютного требования нового типа производств.

Разумеется, это не защищает людей от опасности закрепощения и утраты личной свободы, в том числе в силу уникального характера новых технологий, которые основаны на контроле не непосредственной активности людей, а инфраструктуры этой активности, то есть самих возможностей человека. Он сам и полностью самостоятельно определяет свое поведение, сам и полностью самостоятельно делает выбор — и теряет способность осознавать, что варианты, между которыми он выбирает, и моменты возникновения перед ним вроде бы полностью свободного выбора задаются ему извне, жестко предопределяются самой структурой общественных связей, которая, в свою очередь, определяется господствующими информационными технологиями.

Прямой, грубый, раздражающий и вызывающий протест контроль за людьми сменился невидимым для них и неощущаемым формированием возможностей их активности. Само стремление людей к свободе превращается новыми технологиями в средство их закрепощения. Существенное отличие информационных технологий от всех предшествующих заключается в возможности поддержания практически полной иллюзии личной свободы у полностью закрепощенных, контролируемых во всех значимых сферах и потому лишенных способности отстаивать свои интересы людей. Принципиально важно, что они лишаются также способности самостоятельного целеполагания и самостоятельной деятельности по достижению поставленных перед собой целей, которые являются критериями разумности.

Таким образом, контроль достигает глубины, при которой считающий себя полностью свободным индивидуум закрепощается до такой степени, что уже не может признаваться в полной мере человеком разумным, и мы еще не в состоянии не только осознать последствия этой уже достаточно давно свершившейся трагедии, но и даже просто поверить в нее.

На фоне этого кошмарного отката на столетия назад, в мрачное средневековое прошлое, то, что возможности тотального контроля усугубляются спецификой современных коммуникативных технологий, выглядит вполне безобидным и малосущественным. Между тем этим изменением не стоит пренебрегать: данные технологии обеспечивают полную прозрачность деятельности человека при помощи доступности информации о его поведении (от местонахождения до вкусовых предпочтений), возможности ее интегрирования и увеличения возможностей слежения (огромная часть людей добровольно носит с собой собственного персонального шпиона в виде смартфона и ноутбука, а также размещает свою личную информацию в соцсетях). Кроме того, контроль за электронным обменом информацией носит технологически обусловленный характер: грубо говоря, обычную почту надо вскрывать, что требует довольно серьезных организационных усилий, а доступ к электронной почте осуществляется предоставляющими ее серверами в автоматическом режиме.

Весьма существенным отличием информационных технологий от предшествовавших им индустриальных, облегчающим закрепощение, является и ненужность значительных масс людей для нового производства. Включенность в процесс производства становится привилегией в значительно большей степени, чем в индустриальную эпоху, но главное — обществу для сохранения приемлемого для него уровня благополучия надо значительно меньше в процентном отношении работников, чем раньше.

Поэтому лишать самосознания и закрепощать можно значительно большую, чем раньше, часть общества, так как она не участвует непосредственно в производстве и соответственно ее свобода и способность к инициативе более не помогают обществу и потому попросту не нужны ему, не представляют для него никакой практической ценности.