Читать книгу "Эльфийская кровь. Книга 1. Прозрачный старик и слепая девушка - Владимир Ленский"

— Не знаю... — Аббана зевнула. — Просто странно, знаешь. Вообще вчерашний вечер был странный.

— Чем же?

— Не знаю. Мне так показалось.

— Напиши об этом стихи, — посоветовал Гальен, и оба, представив себе бедного поэта, рассмеялись.

Часа полтора спустя друзья постучали в дверь к братьям, но им не ответили. Они надавили кнопку звонка для слуг, и спустя несколько минут им отворила строгая женщина, затянутая в туго накрахмаленный фартук поверх черного платья. Она уставилась на гуляк с недовольным видом.

— Э... — вымолвил Гальен. — Простите. Кажется, мы что-то нарушили.

— Возможно, — сказала женщина. — Я домоправительница.

— Можно спросить ваше имя? — вмешалась Аббана.

— Нет, — отрезала женщина.

— Но как к вам обращаться?

— Домоправительница! — сказала женщина. — Впрочем, я вообще не вижу причин ко мне обращаться.

— У нас есть причина, — Гальен решил быть настойчивым и обворожительным. Он улыбнулся заискивающе. — Мы ищем наших друзей.

— Частная жизнь господ, которые изволили снять дом, не касается никого, даже прислуги, — объявила домоправительница.

— Но мы вчера потеряли их, а сегодня они так и не появились, — умоляющим тоном произнесла Аббана. — Вдруг с ними что-то случилось?

— Если с ними что-то случилось, их телами займутся городские власти, — отрезала домоправительница. — Прощайте, господа. Надеюсь больше вас не увидеть.

И она решительно закрыла дверь.

Друзья переглянулись.

— Вот так дела! — протянула Аббана. — Стало быть, нам остается только ждать.

— Можем поискать их на пляже, — предложил Гальен. Кто знает! Они могли напиться и заснуть прямо у моря. Или застрять у рыбаков. Никогда не знаешь, что придет в голову Эмери.

— Или Ренье, — подхватила Аббана. — Ты прав. Нет причин для беспокойства.

И они не беспокоились. После завтрака они отправить бродить по пляжу, а после заглянули за стену к рыбакам, где их угостили жареной рыбой в листьях с маслом.

Время уходило в тот день особенно быстро, и вечер наступил скорее, чем это случалось обычно, и Аббане вдруг показалось, что истекают последние минуты их беззаботной жизни.

Что-то было не так. Как будто солнце незаметно сместилось с прежнего пути и теперь роняет лучи не отвесно, а чуть искоса. И хоть никаких причин для беспокойства вроде бы по-прежнему не возникало, ощущение неправильности происходящего росло.

— Их нет, — сказала Аббана Гальену, когда наступила ночь, а братья так и не объявились.

— В каком смысле? — не понял Гальен, менее чуткий, чем его подруга.

— Не знаю... Их больше нет в нашей жизни, — выговорила она наконец, сама не веря собственным словам. — Я не могу подобрать другого определения. Они умерли. Или уехали. Или провалились под землю. В данном случае это неважно. Они исчезли для нас, вот что я имею в виду.

— Глупости, — сердито отрезал Гальен. — Как такое возможно?

Аббана криво пожала плечами.

— Этого я и сама не понимаю. Я говорю тебе о своих ощущениях.

Они миновали несколько уличных кафе, не соблазнившись ни музыкой, ни запахом мяса, поджаренного на огне, и вернулись к себе в дом. Окна соседнего дома по-прежнему оставались темны. Аббана улеглась в постель, скучно потянулась, уставилась в потолок, где замер ровный круг света от горящей лампы. Гальен уселся в кресло и развернул его к окну, чтобы видеть дом напротив.

— Если их нет, — заговорил он наконец, — то куда они могли подеваться? Неужели погибли? Стали жертвой несчастного случая? Почему-то мне это сомнительно.

Аббана закинула руки за голову.

— Неважно, — молвила она наконец. — Нас это больше не касается. Они выбросили нас из своей жизни... Неужели ты еще не понял? Что-то случилось, и они скрылись. И мы никогда не узнаем — почему. Потому что мы для них на самом деле — никто.

Гальена удивил ее голос. Несмотря на горечь произносимых слов, в тоне Аббаны не звучало ни злости, ни даже печали.

— Тебе как будто все равно, — заметил он.

— Может быть. — Она провела пальцами по волосам, чуть дернула спутанную прядь.

Прошло еще несколько дней. Аббана и Гальен начали ссориться. Прежде с ними такого не случалось. Неожиданно они поняли, что без братьев им стало друг с другом скучно.

— Мы можем жить здесь еще месяц, — заметил как-то Аббане Гальен, спустя час после того, как назвал ее «тупой козой» и посоветовал «хоть книжку почитать, если сказать нечего». — Едой, питьем и пляжными развлечениями мы пока обеспечены, а там опять начнутся занятия в Академии... Почему же мы сходим с ума? Нам что, заняться с тобой нечем?

«Тупая коза» сочувственно обняла его за плечи. Они сидели рядком, как обиженные дети, на берегу и смотрели на волны. А море в свою очередь смотрело на них. У моря, как казалось Аббане, был снисходительный и немного скучающий вид. «Ну, и кто вы такие, а? — спрашивало море. — Что вы тут делаете, пред взором Моего Бессмертного Величества?»

— Нам скучно, — сказала Аббана, — вот в чем беда. Мы слишком привыкли жить за счет Ренье и Эмери. Странно, что мы так быстро пристрастились к этому. Словно мы — пьяницы, а они — две вожделенные бутылки.

— Жили же мы как-то до встречи с ними! — возмутился Гальен. — В конце концов, разве у нас нет собственных денег? Пусть мы не настолько богаты, но на обучение и скромное жилье в Коммарши вполне хватит. Или ты сейчас скажешь, что к хорошей жизни быстро привыкают? Ничего, Аббана, от нее и быстро отвыкают

— Нет, — она медленно покачала головой, — дело не только в деньгах, Гальен. В чем-то другом.

И снова перевела взгляд на море, которое больше не хотело с ними дружить и не бежало к ним навстречу, точно торопясь на свидание, но посверкивало издалека, без всякого интереса, словно прикидывало: не стоит ли потопить этих двоих, таких назойливых и ничтожных.

Глава двадцать третьяОХОТНИЧИЙ ДОМИК

— Не советовал бы я тебе со мной торговаться, ведь ты умираешь, — сказал полупрозрачный старик с двухцветным лицом.

— Умираю? Невелика важность. Насколько я знаю, никто не собирается жить вечно, — отозвался Элизахар.

— Ты так думаешь? — Чильбарроэс засмеялся. — В таком случае, пора тебе изменить свое мнение.

— А в этом есть смысл? — спросил Элизахар, еле двигая распухшими губами.

— Ладно, — смилостивился Чильбарроэс. — Ты не умрешь. Не сейчас.

Элизахар молчал. Ему было безразлично. Чильбарроэс снял с пояса флягу и ткнул Элизахара в губы ее твердым горлышком:

— Выпей.

Он сделал несколько глотков. Старое вино, отдающее тухлятиной.