Читать книгу "Ржавая Хонда - Владимир Яценко"

Ведь это мы раздвигаем горизонты человечеству. Мы первыми садимся на планеты. И только по нашему особому разрешению приходит сюда штатский люд: кто для торговли, кто на поселение, кто для исследований всяких, поисков приключений-на-свою-задницу…

Вот этот самый энергозаборник инопланетяне «клыком дьявола» и прозвали. Само лицо, значит, не видно, а зуб этот чёртов торчит. Поэты, стало быть, романтики…

Солнце полдень перевалило. Ещё три-четыре часа – и состоится очередная передача. Последняя. До сих пор передавали одно и то же: инструкции, что нам с Битоком нужно делать, чтобы экипажу было удобнее нас тут похоронить. Да. Такие дела. Не радостные, прямо скажем, наши дела. Мои и сержанта моего Битока.

Корабельный комп опознает и отличит от мёртвого вот так: на расстоянии ста километров. И пока мы живы и здоровы, он нас не оставит. Вместе с кораблём и с извозчиками, разумеется. Не могут они улететь без нас. В полном соответствии с программой: раненых не бросаем! Ну разве что раненые сами об этом попросят. А как нам просить-то? Из средств связи можем предложить только булыжник и корпус челнока. Получится, конечно, громко. Только, думается мне, оттуда, с орбиты, им всё равно не разобрать, чего я тут морзянить буду.

Но и снять нас с планеты они не могут. И тоже в соответствии с программой: в связи с неизвестной заразой, которая от любого изделия один только металл оставляет. До сих пор снится, как при посадке искрить начало, а кожух огнетушителя под руками – в кашу. А пена пламегасителя, что под давлением двенадцать атмосфер, в лицо сержанту…

Едва успела передать о денатурации синтетики. Да они и сами всё видели. Дни здесь ясные, это ночью кондубасит: если не морось, то мелкий дождь. Оттого и видимость лазерного луча отличная: что сигнального, что рабочего. Издалека его видать, чего там.

Вот и пришли мы издалека…

Да. Пострадал Биток. Хуже не придумаешь. И не лицо теперь у него – морда, вся оспинами изрыта, будто астероид после встречи с мелкой фракцией метеоритного роя.

То, что искусственные волосы по бровям текли, – подумаешь! А вот что синтетические луковицы в кожу на голове въелись, неприятно. Заметны мы теперь с Битоком. А как улыбнётся он по привычке своей старой, так и вообще: хоть стой, хоть падай. Зуб у него – верхний левый первый – тоже из пластмассы оказался. В смысле – был. Уж сколько раз его просила: оскал свой зауживай, уважаемый смерт Биток, потому как рот твой щербатый с плешью фиолетовой и рылом ноздреватым очень уж вызывающе в этом мире смотрятся.

Впрочем, на Земле в таком прикиде сержант мой тоже в толпе бы не потерялся.

Но я не о маскировке… я о патовой ситуации: вытащить нас не могут – заразы боятся и правильно делают, уверена: кто сюда с челноком придёт, тот здесь с челноком и останется. Впрочем, если без челнока спуститься, эффект будет такой же…

…Но и улететь они не могут – мы-то вот они! А главная корабельная программа не знает причин, по которым своих можно бросить на произвол судьбы.

И о паразитах, которые пластиками питаются, ей тоже ничего не известно.

Такие вот дела.

Только умные они там, на катере. Пока мы с Битоком эти два месяца ситуацию для себя уясняли, лечились, язык учили да раскладом проникались, кто тут старший и кому в пояс кланяться, сообразили они, как разрулить свою проблему. И хотят они, чтобы мы им зеркало сделали. И будут они это зеркало вручную освещать лазером, вне инфосетей корабельного компьютера. Зеркало – сверкает, комп эти «зайчики» принимает за наши сообщения. А что ему? Легитимная авторизация: имена, пароли. Экипаж от нашего имени сообщает компу о желании десанта остаться на неопределённый срок на поверхности… и улетает. А что? По-моему, классно придумано. Уж я бы точно до такого не додумалась…

– Командир, – о! Моя команда от меня чего-то хочет, – глянь, что у меня с руками, командир.

Мама дорогая!!!

– И на ногах, лейтенант, что делать?!

Только этого не хватало!

Биток, бедолага, и без этого на чёрта был похож, а с такими украшениями…

Так. И где же мне теперь этого хрена искать? Ага. Идёт. Сам. Сюда. Лыбится.

– Уважаемый Корнелиус, – я слышу, как дрожит мой голос, и ненависть делает язык неповоротливым, деревянным. Драть! Глотку! Зубами! Чёрт! Как некстати огнемёт расколбасило…

– Вы совершили ошибку, достойный. Мой брат и помощник Биток не может такими руками работать. И ногами ходить. А без его помощи…

– Ошибки никакой нет, уважаемая смерта, – елейным голоском подхватывает Корнелиус. – Таким чудесным ногам теперь не нужна обувь. И заметьте: эту услугу я оказал вам совершенно бесплатно. А что касается рук, то я вашему «брату» спас жизнь. Теперь, когда он не сможет сжимать кулаки, благость и разумие…

– Но работа…

– А что с ней такое? – хмурится Корнелиус. Оборачивается. Грозно смотрит на копошащийся люд. – Поверхность кислотой зачистили, водой промыли, серебрящий раствор с восстановителем уже смешали, сейчас зальём и будем трусить…

«Чтоб тебя всю жизнь трусило, зараза, – думаю. – Ну, погоди!»

Вытираю пот со лба и говорю:

– Есть ещё одна просьба, достойный Корнелиус. Не покажется ли вам возможным передать остаток смеси мне? Мы с братом хотели бы заняться отзеркаливанием поверхностей. Это даст нам надежду на пищу и кров…

– Смесь тебе не понадобится, уважаемая. – Ну и глаза у него – точно две гадюки! – Если до вечера дьявол с неба не уйдёт, то пищу и кров вы с братом получите в самом глубоком узилище моей цитадели. Без всякой надежды оттуда когда-нибудь выйти. Жизнь у вас будет долгой, но не скучной, насыщенной самыми разными развлечениями. Потому что, глядя на твою задницу, смерта, у меня возникают необычные фантазии. А что может быть хуже нереализованной мечты?

Повернулся и ушёл.

«Это он мои мысли читает? – думаю. – Скотина!»

– Скотина! – с чувством говорит Биток и спрашивает: Как думаешь, с этим можно что-то сделать?

Я смотрю на его ладони, густо поросшие высоким плотным мехом, и вижу, что на ноги его смотреть проще: с высоты роста даже не разобрать – то ли сапожки, то ли носки такие плотные. Гетры там… Сволочь!

– Может, брить? – говорю и сама понимаю, что порю чушь.

– Как же брить, если я нож теперь в руку взять не могу? – бурчит Биток.

Вот ведь скотство какое! Задница ему моя приглянулась! Ладно, будет ему задница. Хоть повеселимся напоследок. Потешимся. Вот только Битоку и в самом деле влетело. По самые помидоры…

– Не бери в голову, солдат, – пытаюсь говорить бодро, а самой выть хочется: ну что же ему так не везёт?

И плевать, что «солдат» этот старше меня на десять лет. И опыт у него не только по десанту, но и по жизни на голову выше моего. Друг он мне. Настоящий и единственный.

– Мы так просто отсюда не уйдём, Биток! – говорю. – Дверью хлопнем так, что аборигены ещё долго чухаться будут. Я тебе обещаю.