Читать книгу "Детектив с Лысой Горы - Александр Прокопович"

– Ванюш, – не зная почему я перешел с «Ивана» на «Ванюшу», наверное, называть человека полным именем означает проявлять к нему уважение, вот как раз оно у меня и кончилось, – сколько человек сидит на рапасите в городе?

Ванюша загрустил, дальше можно было не спрашивать, да и время кончилось: шорох у меня за спиной не оставлял особого выбора. Главное всё делать аккуратно – удушающий прием – и Иван мягко сполз на пол рядом с кроватью, на которой уже шевелилось чудовище. Лучше бы я этого не видел – трещины на коже стали больше и все увеличивались – мелкое подергивание рук и ног, вероятно, означало, что кукушник вот-вот начнет своё полноценное существование – если, конечно, слово «полноценное» может иметь к нему какое-то отношение.

Есть притягательность в противоестественности, есть зрелища, отталкивающие до степени «не оторвать взгляд». Неожиданно оно – это уже был – село, совершенно по человечески протерло глаза… Когда его руки снова опустились от лица, половина лица оторвалась – на меня смотрел полукукушник-полу-Ева. Это была неправильность, которой не должно быть места в нашем мире. У Ивана плохой меч, скорее, даже не меч, а большой нож, но кукушнику хватило и этого.

По счастью, охранники понимали, что дела их начальника не для их умов, потому моему выходу никто не мешал, что, правда, не помешало им проследить за стандартным порядком – раздевание, досмотр, одевание и, наконец, выход. К болезни эта процедура никакого отношения не имела. А вот пронести рапасит мимо охраны было практически невозможно.

Лишь получив обратно свое оружие, я почувствовал себя немного увереннее, хотя, в таком тесном помещении, против десятка охранников шансы мои были невелики. С другой стороны – не будут же меня убивать за смерть нелюди и легкий обморок Ивана. Или будут?..

Мне везет с побегами. Я целы и невредим. Морщусь от ветра – в какую сторону ни повернись – все равно в лицо. А тревога так и не поднялась. Надеюсь, Ванюша не умер, это немного осложнило бы мой следующий шаг. Смерть многому учит вооруженных людей – в отличие от ярости начальства. Вдалеке, почти сливаясь с горизонтом, показался размытый силуэт. Он рос, постепенно превращаясь в маленького человечка, двигающегося совершенно невозможным образом: он будто не шел сам, он двигался так, словно его схватил в объятия смерч и несет сюда, по непонятной причине не отрывая от земли. Мой личный встречник Трыщ, как обычно, появился очень вовремя. Теперь дело за Иваном Владимировичем.

«Трыщ не один!»

Может, у меня что-то с глазами?

«Трыщ не один!»

Нет, не понимаю – спрятаться в направлении города особо негде, может, у встречника начались видения? Понадобилось еще несколько секунд и сто метров, чтобы я заметил напарника Трыща: на его спине (с плечами у встречников, вообще-то, не очень) с поднятой дыбом шерстью висел Голубой Дракон. Сейчас он был больше похож на сову, чем на кота. Почему-то мне немного полегчало. Рассчитывать на его фокус по откусыванию голов я не буду, но втроем – это всегда лучше чем вдвоем…

Прошло около часа, которые мы провели в отрытом за считанные минуты окопе-малютке. Пожалуй, в такой чудн`ой компании находиться в засаде мне еще не доводилось.

Усилившийся снегопад практически завалил нас, что, к моему удивлению, сделало положение куда более сносным – стало тепло. Фактически я уже готов был заснуть, и кто знает, проснулся бы я или нет, когда дверь наконец открылась и на крыльцо вывалилось двое охранников. Один пытался сквозь падающий снег обозреть горизонт, второй – с не меньшим упорством – обнаружить мои следы. С тем же успехом он мог бы попытаться обнаружить на этой снежной равнине пригоршню белого мела.

Я дал им время, чтобы они замерзли и начали шевелить мозгами. Давно замечено – на морозе все думают быстрее. Этим понадобилось еще пара минут, чтобы, перестав топтаться перед крыльцом, вернуться в тепло и доложить о невозможности поймать Алекса Каховского. Я дал им еще пять минут, чтобы Иван высказал им всё, что он думает об охране, которая упустила такого редкого негодяя, как я… Думаю, особенно приятно им было поглощать информацию, понимая, что упустил-то негодяя как раз Иван, к тому же сам он и разрешил поселить меня на дамбе. Теперь, когда меньше всего они ожидали увидеть именно мою физиономию я постучался в дверь.

Я не видел выражений их лиц. Думаю, это было ликование. Еще бы – можно и перед начальством прогнуться, и выместить обиду – есть ли для служаки коктейль слаще? Дверь была открыта мгновенно. Обе двери – на улицу и в тамбур. Дальше мне нужно было просто подождать, пока Трыщ сделает свою работу. По-моему, он даже никого не убил. Ванюше опять пришлось испытать удушье, после чего я освободил его от замечательной связки ключей. Досталось и брату Евы. А ведь он уже мечтал о том времени, когда ему больше не придется выходить в море… Пять жертв, пять ключей, пять ударов мечом – поголовье кукушников сегодня стремительно уменьшалось.

Я никого не связывал и даже не запер по камерам – времени не было, охрана уже начала приходить в себя, так что лучшее, что могли мы сделать, это вежливо удалиться. Я мог не беспокоиться о погоне. В то место, куда я собирался направиться, они за мной явно не последуют.

Я не убил Ивана? Вот и хорошо. Не потому, что я такой человеколюбивый, нет, просто брезгливый.

Глава семнадцатаяСкольжение

Восхищение – это просто крайняя степень осторожности.

Из интервью дрессировщика

Тяга рядом с дамбой была значительно сильнее. Если на канале она ощущалась как сильный ветер, то здесь ей противостоять было практически невозможно. Стоило спуститься на лед – и у меня не осталось выбора: никогда не думал, что следование по течению может требовать таких усилий. Тот, кто придумал известную поговорку, плавал исключительно по озерам.

Мне повезло – я упал сразу же, как только попал под действие тяги, поэтому мне удалось подняться. Если бы я упал, продвинувшись на несколько сот метров вперед, я бы уже не встал. С каждым шагом тяга усиливалась, довольно быстро я перестал предпринимать какие бы то ни было усилия, чтобы двигаться, я был полностью поглощен одним, но очень важным делом – скользя по ледяной поверхности я старался удержать равновесие, причем сделать это, оставаясь в вертикальном положении.

Так далеко по направлению тяги заезжали только кукушники – детские забавы заканчивались в пределах города, там тяга была достаточно слаба и безобидна..

Постепенно к уже почти привычной тяге, которая просто сильно толкала меня в спину, добавилось нечто новое. Давление. Чем больше я приближался к форту, тем тяжелее становилось дышать, воздух стал таким вязким, что каждый вдох требовал усилий… Справа раздался рык – встречник, зацепившись за торчащий кусок льда, остановился и, кажется, предпринял попытку ползти в обратном направлении. Голубой Дракон ослабил хватку и, мгновенно соскользнув со спины Трыща, совершил абсолютно невероятный прыжок мне на спину. Эта туша стоила не одной капли – и одна из них точно была последней: я опустился на четвереньки. Если не считать нещадно обдираемых рук – скользить стало гораздо удобнее.