Читать книгу "Моя Лоботомия - Чарльз Флеминг, Говард Далли"

чтобы настаивать на том, чтобы меня обследовал человек с соответствующей подготовкой? Не было ли медицинского стандарта для проведения лоботомии, особенно у ребенка? Это все, что нужно было — один доктор, говорящий, что это необходимо, и он будет тем, кто это сделает?

Скорбно то, что власти были там. Моя семья была на связи с множеством врачей. Меня видели или Лу советовалась с сотрудниками Семейных услуг округа Санта-Клара, экспертами по детскому психическому здоровью из Лэнгли Портер, и офицерами государственного департамента по здравоохранению в Напа-Стейт-Хоспитале. Некоторые из них знали, что у меня будет лоботомия. Все они знали, что Фримен проводит лоботомии у детей. Иногда они выражали протест после того, как это произошло, как они сделали в тот день, когда Фримен взял меня и других детей в Лэнгли Портер, чтобы показать нам. Но почему никто не предпринимал меры, чтобы убедиться, что Фримен не проводит лоботомии у остальных детей? Почему это продолжалось?

И что изменилось сегодня? Где сейчас власти? Почему любой обычный врач или педиатр может диагностировать депрессию или биполярное расстройство или СДВГ у детей и назначать лекарства без второго мнения? Сколько детей сейчас принимают мощные лекарства для мозга просто потому, что их родители считают их слишком трудными в управлении? Сколько из этих мальчиков и девочек лишаются своего детства, как я лишился своего детства?

Долгое время единственным ответом, который я мог найти, было то, что Лу и Фримен были правы, а я был неправ. Если все знали, что со мной происходит, и никто не пытался остановить это, то это, должно быть, было правильным делом. Я должен был заслуживать то, что они со мной сделали.

Но это самая большая ложь из всех, большая, чем любая ложь, которую Лу рассказывала обо мне. Кажется невозможным сказать, что я был прав, а мои родители, мой врач и вся медицинская община вокруг меня были неправы, но это истинная правда. Они все были неправы. Проводить трансорбитальную лоботомию на двенадцатилетнем мальчике было неправильно. Выполнять ее на мальчике, подобном мне, который даже не соответствовал опубликованным стандартам Фримена для этой операции, было особенно неправильно. Это было бы варварством для любого ребенка.

Лу советовалась с доктором Фрименом в течение двух месяцев. Мой отец рассматривал вопрос о том, проводить операцию или нет, всего два дня. Сама операция заняла всего десять минут. Но эти десять минут определили следующие сорок лет моей жизни.

Большую часть этого времени моя жизнь просто проходила мимо меня. Я чувствовал себя неудачником. Я чувствовал, что никогда не делал то, что должен был делать. Я всегда прибегал к мысли “Бедный я, у меня была операция» вместо того, чтобы выйти и найти работу и добиться успеха в жизни.

Я стал жертвой — полноценной, постоянной жертвой. Моя лоботомия стала объяснением всего, что происходило со мной. Моя жизнь действительно началась только тогда, когда я решил вернуться в школу и попытаться что-то сделать. Она началась тогда, когда я перестал выступать в роли жертвы.

То, что я вижу сейчас, это то, что мы все являемся жертвами. Люди, которые принимали решения, отнявшие мою жизнь, также были жертвами, так же, как и я. Фримен стал жертвой далеких, нелюбящих родителей, несчастного брака и трагической гибели своего сына. Лу стала жертвой матери, которая бросила ее при рождении, алкоголика-отца и первого мужа-алкоголика, который оставил ее без денег и двух маленьких мальчиков для воспитания. Мой отец стал жертвой преждевременной смерти своего отца, детской бедности, трагической гибели любимой жены, трагического рождения и потом травмы своего третьего сына и трагического решения сделать Лу своей второй женой. В некотором смысле он также является жертвой моей лоботомии так же, как они все были жертвами того, что было сделано с ними.

Это правда для каждого из нас, я думаю. Мы все являемся жертвами того, что с нами делают. Мы можем либо использовать это как оправдание для неудач, зная, что если мы неудачники, то это не совсем наша вина, либо мы можем сказать: “Я хочу чего-то лучшего, я заслуживаю чего-то лучшего, и я буду пытаться создать себе жизнь, достойную того, чтобы жить”.

Я никогда бы бы не смог сделать это без помощи многих людей. Я благодарен им всем.

Хочу поблагодарить Кристин Джонсон, которая создала сайт psychosurgery.org и познакомила меня с Дэйвом Айсеем и Sound Portraits, а также Кэрол Ноэлл Дункансон, которая познакомила меня с Кристин.

Хочу поблагодарить Дэйва Айсея и Пийю Кочхар. Дэйв — это человек, который меняет жизни, а Пийя — лучший обманщик в мире. Она заставила меня летать! И она заставила меня взять интервью у моего отца. Я все еще не уверен, как она меня обманула, заставив это сделать, но я очень люблю ее и Дэйва.

Хочу поблагодарить всех друзей, которых я нашел на National Public Radio и в Sound Portraits. Хочу особенно поблагодарить Ларри Блада и других людей в KUSP.

Хочу поблагодарить всех людей, которые согласились на интервью, особенно Фрэнка Фримена и доктора Роберта Лихтенштейна.

Хочу поблагодарить доктора Эллиота Валенштейна за его книгу “Great and Desperate Cures” и Джека Эль-Хаи за его книгу “The Lobotomist“. Эти люди и их творения были очень полезны при подготовке этой книги. Также большое спасибо Дэвиду Андерсону, Лайлу Словику и другим архивариусам в коллекции Уолтера Фримена и Джеймса Уоттса, Специальные коллекции и архивы университета Гельмана, университета Джорджа Вашингтона. Спасибо также фотографу журнала Debra McClinton за ее щедрость.

Моя семья была очень терпеливой со мной в этом испытании. Я хочу поблагодарить моего отца за то, что он выдержал мои вопросы, а также его жену Лоис за то, что присматривала за моим отцом. Я очень их люблю.

Мои сыновья, Родни и Джастин, тоже были мне очень полезны. Я очень горжусь ими обоими.

Мои братья, Джордж, Брайан и Кирк, также были очень терпеливы со мной в ответах на мои вопросы. Они были готовы вернуться в причиняющее боль место и время. Я чувствую честь быть их братом. Я также хочу поблагодарить моего дядю Кеннета за его помощь.

Я хочу поблагодарить моего агента Гэри Морриса из агентства Дэвида Блэка за то, что он познакомил меня с моим соавтором Чарльзом Флемингом и моим редактором Хизер Джексон. Я хочу поблагодарить Чарльза и Хизер за то, что они поверили в этот проект.

И, наконец, я хочу