Читать книгу "Великий торговый путь от Петербурга до Пекина. История российско-китайских отношений в XVIII— XIX веках - Клиффорд Фауст"

Еще одним примером екатерининской торговой монополии в китайском секторе назовем государственную монополию на приобретение китайских камчатых тканей, закупавшихся казначейством для нужд двора. В 1763 году в вышедшем из Сената императорском указе упоминались 63 рулона дамаста, поступившего в сокровищницу Немецкой палаты в соответствии с елизаветинским декретом 1752 года и теперь хранившегося в Сибирском приказе. Екатерина распорядилась, чтобы эти рулоны передали придворному казначею Симонову и чтобы все остальные камчатые ткани, приобретенные на границе купцами-единоличниками в том же году, доставляли в императорскую сокровищницу за справедливую цену. На будущее частная торговля тонкими камчатыми тканями в Кяхте запрещалась. Находящиеся уже в Москве такие ткани предписывалось доставить генерал-лейтенанту И. И. Бецкову для продажи, чтобы вырученные деньги потратить на нужды Воспитательного дома.

Неудивительно, что Екатерина и ее сановники без особого рвения занимались воплощением в жизнь прекрасных воззрений, сформулированных в ее наказе. Зато несколько более неожиданным выглядит то, что она явно не позаботилась о выработке общих критериев выбора между интересами ее купцов-единоличников, с одной стороны, а также нуждами и устремлениями государства — с другой. Фактические политические решения диктовались совсем не теоретическими предрасположенностями, объявленными прежде. Все дела устраивались по-своему и без каких-либо очевидных ссылок на общее правило, зато постфактум всегда находилось разумное обоснование тех или иных поступков. Государственный опыт многих десятилетий, предшествовавших 1762 году, на самом деле постоянно соотносится с решениями государственных мужей России и их деятельностью после той даты. История государственных монополий и частных откупов в китайской торговле наводит на мысль о том, что провалы или сомнительные успехи, по крайней мере когда дело касается Государственного казначейства, остаются на совести Екатерины Великой, отменившей их. А ее возвышенные философские воззрения на надлежащую организацию общества тут ни при чем. Как мы уже отмечали, монополии, все еще обещавшие выгоду казначейству и государству, продолжали существовать.

Все сказанное к настоящему моменту следует считать обоснованием к предположению, будто государство при Екатерине II покинуло частный коммерческий сектор экономики, оставив ему право на самостоятельное регулирование и достижение процветания исключительно собственными силами. Екатерина на самом деле продемонстрировала свою готовность к тому, чтобы израсходовать кое-какие деньги на совершенствование условий частной торговли в Кяхте. И существенную положительную роль для купцов в Кяхте сыграли разнообразные указы, выпущенные в период ее правления. В целом следует признать, что екатерининские нормативные акты и политические меры, касавшиеся торговли с Китаем, послужили появлению более благоприятного климата для частной торговли, чем существовал при всех ее предшественниках.

Участники авторитетного совещания, созванного царицей в октябре 1764 года для оценки возникшей тогда на границе военной опасности, признали тесную связь состояния двусторонней торговли с угрожающими вооруженными конфликтами. Собравшиеся на то совещание вельможи предложили несколько мер по ужесточению организованности и укреплению дисциплины среди купцов, промышлявших на границе. Несмотря на предубеждение во многих кругах, включая придворных, относительно хозяйственных монополий и особых привилегий, эти деятели проявляли полное единодушие по поводу того, что самым толковым решением всех проблем, связанных с укреплением своих позиций в переговорах с китайцами, следует считать создание частной торговой компании. И именно такой компании следует передать все функции, раньше принадлежавшие казенным торговым обозам. Предполагалось, причем ошибочно, будто русские купцы согласятся по-прежнему совершать поездки в Угру, находившуюся приблизительно в 300 километрах от Кяхты. Участники совещания не питали иллюзии по поводу реальности появления такой компании. В соответствующем докладе царице содержалась отсылка к тому факту, что русские купцы «объединяются всегда с большой неохотой» и что шансы заставить купцов в Кяхте договориться об образовании настоящего отраслевого товарищества с участием всех и каждого представляются более чем туманными.

Как бы то ни было, участники совещания у царицы пришли к заключению о том, что на смену шайкам купцов, не подчинявшихся никаким нормам, необходимо предложить подходящую деловую организацию. С купцами-единоличниками требовалось как-то кончать одновременно для их собственного блага и ради увеличения доходов в государственную казну. Пора было прекратить их состязание друг с другом в ценовом секторе, из-за чего снижалась запрашиваемая цена на российские товары (и происходило сокращение таможенных поступлений). Китайскому «господству» на соответствующем рынке также требовалось положить конец. А контрабандную торговлю следовало надежно обуздать. В докладе профильной комиссии содержалось предложение останавливать всех купцов в Селенгинске. Из тех, кто после возобновления торгов прибудет раньше всех, самим купцам следует выбрать трех или четырех «директоров», или «лучше назвать их комиссионерами». Главной задачей им ставился сбор у купцов, намеревавшихся отправиться в Кяхту, точных деклараций по их товарам и ценам с последующим устройством сбыта в целом привезенных товаров по заявленным заранее ценам. Самый замысел данного предложения заключался в наказании комиссионером любого купца, заключившего самостоятельно и напрямую с китайским купцом торговое соглашение, штрафом в пределах до половины товара такого купца. Конфискованные по такому поводу товары раздавались бы порядочным купцам. Затем купца, нарушившего установленный порядок, отстраняли от торгов с китайцами на границе. Такой порядок угрожал вошедшему в русскую систему пороку, когда более состоятельные торговцы устанавливали свою власть, так как могли позволить себе пониженную норму прибыли со своих товаров, а также могли состоять, и на самом деле состояли, в приятельских отношениях с комиссионерами. Ради избавления от такой напасти решили установить порядок, при котором более состоятельные купцы половину своих товаров оставляли в Селенгинске и подвозили их по мере сбыта первой партии в Кяхте.

Императрица Екатерина на полях документа оставила замечание о своем одобрении данного проекта 19 октября 1764 года. В отличие от грандиозного плана Л. Ланга, предложенного 20 лет тому назад, и более скромного предложения И.И. Кропотова нынешний проект касался только пограничной торговли и не оставлял никаких ложных надежд на то, что кяхтинских купцов планируется собрать вместе под крышей постоянной, единственной в своем роде и отличающейся настоящей дисциплиной компании. Насколько нам известно, как и все предыдущие предложения, данный проект с треском провалился. До нас не дошло никаких достоверных документов, согласно которым местные иркутские власти на самом деле пытались сформировать такую компанию. Практически до самого окончания XVIII столетия участники событий на месте продолжали жаловаться на полное отсутствие торговой организации, в частности в Кяхте. Питер Саймон Паллас после посещения этого города в 1772 году отнес слабые позиции русских купцов в ходе торгов на недостаток у них единства, названный им прискорбным фактом. Жан Бенуа Шере приблизительно в то же самое время причиной разрозненности между купцами России называл интеллектуальную и нравственную отсталость русского народа, а также крепостничество (рабство).