Читать книгу "Новые рубежи человеческой природы - Абрахам Харольд Маслоу"

Если, таким образом, высшее существование ценностей доступно научному изучению и находится в рамках компетенции гуманистически ориентированной науки (Maslow, 1966; Polanyi, 1958), мы можем обоснованно постулировать вероятность прогресса в этой области. Развитие знаний о высшем существовании ценностей должно не только сделать возможным их более глубокое понимание, но и открыть новые перспективы самосовершенствования, совершенствования человеческого рода и всех его социальных институтов (Maslow, 1965). Мысль о "стратегии сочувствия", "технике духовности" ни в коей мере не должна внушать нам страха — они, несомненно, должны коренным образом отличаться от известных нам на сегодняшний день стратегий и техник более "низкого" порядка.

VI.

Подобные влюбленные в свое дело люди имеют тенденцию идентифицироваться со своей "работой" (сливаться с ней или ее интроецировать), делать ее определяющей характеристикой своего Я. Работа становится частью их Я.

Если спросить у подобного самоактуализирующегося, влюбленного в работу человека: "Кто ты?", его ответ скорее всего будет указывать на его "призвание" — например, "Я юрист", "Я мать", "Я психиатр", "Я художник". Тем самым, такой человек сообщает, что свое призвание он идентифицирует со своей идентичностью, своим Я. Оно становится определением всей его сущности, ключевой характеристикой этого человека.

Что будет, если его спросить: "Кем бы ты был, если бы не был ученым (летчиком, учителем)?". Или: "Что было бы, если бы ты не был психологом?". У меня сложилось впечатление, что такие вопросы вызывают у них замешательство, повергают их в задумчивость, то есть сходу на эти вопросы ответить они неспособны. Или же подобный вопрос может показаться им забавным и смешным. Ответ как правило, заключается в следующем: "Если бы я не была матерью, антропологом, промышленником, это была бы не я. Это был бы кто-то другой. Я не могу представить себя кем-то другим".

Подобная реакция сродни тому замешательству, которое вызывает вопрос типа "Что, если ты был бы женщиной, а не мужчиной?".

Из этого следует предположение, что самоактуализирующиеся личности, как правило, воспринимают свое призвание как определяющую характеристику своего Я, с которой они идентифицируются, сливаются, сродняются. Оно становится неотъемлемым аспектом бытия такого человека.

(Я не пробовал намеренно задавать такой вопрос менее самореализованным людям. Мне кажется, что вышеизложенное обобщение в меньшей степени справедливо для одних людей (для которых их работа является несущественной), и что у других людей работа или профессия могут стать функционально автономными, то есть такой человек лишь юрист и не существует как личность вне этого определения.)

VII.

Дело, которому они преданы, можно рассматривать как воплощение или их внутренних истинных ценностей (а не как средство для обеспечения существования вне работы или как функционально автономное образование). Человек любит дело (и интроецирует его) ИМЕННО ПОТОМУ, что в этом деле воплощаются такие ценности. То есть, по сути. любимыми являются ценности, а не работа как таковая.

Если спросить этих людей, почему они любят свою работу (или, более конкретно, в чем заключаются моменты наивысшего удовлетворения от этой работы, что в этой работе искупает все связанные с ней заботы, каковы связанные с ней пиковые переживания или моменты), то многие полученные конкретные, специфические ответы будут перекликаться с утверждениями, приведенными и обобщенными в таблице 2.

Помимо этого, будет получено и немало "тупиковых" ответов, типа "Я просто люблю своего ребенка. Почему я его люблю? Люблю, вот и все" или "Мне просто нравится повышать производительность моего завода. Почему? Просто получаю от этого удовольствие". Пиковые переживания, внутреннее удовольствие, существенные достижения, каков бы ни был их масштаб, не нуждаются в оправданиях и объяснениях. Они являются подкреплением сами по себе.

Таблица 2

Мотивация и источники удовлетворения самоактуализирующихся людей, достигаемые посредством работы или иным образом (помимо удовлетворения базовых потребностей)

Радость от достижения справедливости.

Радость от предотвращения жестокости и эксплуатации.

Борьба с ложью и неправдой.

Они любят, чтобы добродетель была вознаграждена.

Им нравятся счастливые финалы, "хэппи-энды".

Они не терпят, когда торжествуют грех и зло, они не терпят, когда людям сходит это с рук.

Они стремятся, чтобы зло было наказано.

Они пытаются исправить плохое положение вещей.

Им нравится делать добро.

Они любят вознаграждать и поощрять талант, достоинство, добродетель.

Они избегают славы, известности, почета, популярности, публичности, или, по меньшей мере, не стремятся к ним. Так или иначе, все это не представляется им слишком важным.

Им не требуется, чтобы их любили все без исключения.

Они, как правило, сами выбирают для себя области приложения сил (которых обычно у них не так много), а не идут на поводу у рекламы, пропаганды, требований других.

Они обычно получают наслаждение от мира, спокойствия, тишины. Борьба, суматоха, война им чаще всего не по душе (они не борются ради самой борьбы), при этом они способны чувствовать себя комфортно в центре "борьбы".

К вещам они подходят скорее практично, разумно, реалистично. Они любят, когда их действия эффективны, и не выносят, когда они бесплодны.

Борьба для них не оправдывает жестокости, агрессивности, параноидальности, мании величия, авторитарности, бунтарства — они ведут ее во имя блага. Она конструктивна.

Им удается одновременно любить мир таким, какой он есть, и стремиться его улучшать.

В любых обстоятельствах они не оставляют надежду на то, что людей, природу, общество можно улучшить.

В любых обстоятельствах они способны воспринимать добро и зло реалистично.

Они принимают вызов, который бросает им дело.

Их привлекает возможность улучшить ситуацию, работу. Им нравится делать вещи лучше.

Наблюдения в целом свидетельствуют, что их дети доставляют им огромное удовольствие, что им нравится помогать детям вырасти в хороших людей.

Они не нуждаются в лести, восхвалении, популярности, статусе, престиже, богатстве, почете. Они не стремятся к этому, и это даже не доставляет им удовольствия.

Они не скупятся на выражение благодарности или, по крайней мере, осознают свое счастье и удачу.

Они обладают чувством чести и достоинства. Это обязанность того, кто достиг большего совершенства, того, кто знает и видит, быть терпеливым и терпимым с другими — как с детьми.

Их скорее привлекают, чем пугают тайны, нерешенные проблемы, неизвестность, трудности.

Им нравится вносить порядок и справедливость в хаос, неразбериху, грязь, бесчестность.