Читать книгу "Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе (сборник) - Генри Райдер Хаггард"

О Роберте Сеймуре никаких известий больше не приходило, да и трагическая катастрофа «Занзибара» стала забываться. Живые погребли своих мертвецов, и с той поры на свете произошло много других еще более страшных катастроф.

Но Бенита не могла похоронить своего мертвеца. Она блуждала по горам, ездила верхом по вельду, сидела на берегу озера, наблюдая за дикими птицами, или слушала по ночам, как их стаи проносились над ее головой. Она прислушивалась также к воркованию голубей, к завыванию выпи в камышах и к стону кулика где-то высоко в воздухе. Она считала диких коз, пробиравшихся вдоль берегов, пока мысли не начинали путаться в ее голове. Она искала забвения в разнообразной, многоликой жизни природы, но не находила его; она старалась раствориться в необъятности звездного неба, но оно оставалось так далеко от нее. В душе Бениты царила смерть, хотя ее цветущая внешность говорила о другом.

В обществе отца, впрочем, она находила некоторое облегчение, потому что он любил ее, а исстрадавшаяся душа девушки нуждалась в ласке. Джейкоб Мейер тоже занимал ее, так как теперь она перестала его бояться, и он несомненно был интересным человеком, даже, в своем роде, хорошо воспитанным.

Джейкоб рассказывал, что родился в Германии, но еще мальчиком уехал в Англию. Там он сделался клерком в торговом доме южноафриканских купцов и благодаря своим способностям получил должность заведующего отделением этого дома в Капской колонии. Что случилось с ним там, Бенита так и не узнала, но, вероятно, он проявил себя далеко не с лучшей стороны. Во всяком случае, его связь с фирмой прекратилась, и он на несколько лет сделался странствующим торговцем и в конце концов стал компаньоном ее отца.

Каково бы ни было прошлое Джейкоба, его можно было назвать необычайно способным человеком и приятным собеседником. Оказалось, что акварели, украшавшие стены ее комнаты, были написаны его рукой. Кроме того, он музицировал и пел так же хорошо, как писал картины. Мистер Мейер был очень начитан и интересовался вопросами, весьма мало изучаемыми в вельде Южной Африки; у него было целое собрание книг по вопросам философии, истории и науки, и он охотно предоставил их Бените для прочтения. Романов он не любил, говоря, что жизнь полна таких тайн и загадок, какие и не снились романистам.

Однажды вечером, когда они прогуливались вдвоем по берегу озера, наблюдая, как отсвет вечерней зари дрожал на поверхности воды, любопытство Бениты заставило ее спросить Мейера, почему он с его способностями довольствуется той жизнью, которую сейчас ведет.

– Я живу так, чтобы иметь возможность добиться лучшей жизни, – ответил он. – О нет, нет, только не на небесах, мисс Клиффорд, потому что о них я ничего не знаю, да, как мне кажется, о них и знать-то нечего… а здесь, на земле…

– Что вы подразумеваете под лучшей жизнью, мистер Мейер?

– Это, прежде всего, – ответил он, и его черные глаза вспыхнули, – большое богатство и те возможности, которые оно открывает. Ах, я вижу, вы обвиняете меня в корыстолюбии и материализме, но в здешнем мире деньги – это все, мисс Клиффорд, деньги – божество!

Она улыбнулась и заметила:

– В таком случае, мистер Мейер, боюсь, как бы в здешних местах божество это не оказалось невидимым. Вряд ли вам удастся добиться богатства, разводя лошадей, да и повелевать здесь некем.

– А вы думаете, что я торчу в Роой-Крантце только для того, чтобы разводить лошадей? Разве ваш отец не говорил вам о сокровище, зарытом во владениях племени макаланга?

– Я кое-что слышала о нем, – со вздохом ответила Бенита, – а также знаю, что оба вы однажды отправились отыскивать клад, но обманулись в своих надеждах.

– Ага, утонувший англичанин, мистер Сеймур, говорил вам об этом, не так ли? Он нас застал там.

– Да, и вы хотели застрелить его. Помните?

– Царь Небесный! Да я думал, будто он явился, чтобы обокрасть нас. Но ведь я не выстрелил, и вскоре нас выгнали из этого места, что, впрочем, неважно, потому что глупые туземцы не позволили нам производить раскопки в крепостных стенах. Но это ничего не значит.

– Так почему же вы все еще думаете о кладе, которого, по всей видимости, вовсе и не существует?

– А отчего вы, мисс Клиффорд, думаете иногда о вещах, которые, вероятно, также не существуют? Не оттого ли, что, по вашему внутреннему убеждению, они должны существовать если и не здесь, то где-нибудь в другом месте? То же чувствую и я относительно этого клада. Я всегда в это верил. Он существует, и я найду его. Поэтому-то я и продолжаю жить в трансваальском вельде и разводить лошадей. Ах, вы смеетесь, вы думаете, что все это, конечно, плод моего больного воображения.

Он не договорил, увидев старую Салли, которая появилась из-за складки холма позади них, и раздраженно спросил:

– Ну, чего вам, тетка?

– Баас Клиффорд желает видеть вас, баас Джейкоб. К вам издалека пришли какие-то гонцы.

– Какие гонцы? – спросил Джейкоб.

– Не знаю, – ответила Салли, обмахивая свое полное лицо большим желтым носовым платком. – Они какие-то странные люди, очень устали с дороги и говорят они на языке, похожем на зулусский. Баас Клиффорд просит, чтобы вы пришли.

– Вы тоже пойдете, мисс Клиффорд? Нет? Тогда простите, я оставлю вас. – С этими словами он приподнял шляпу и удалился.

– Странный он человек, мисси, – проговорила старая Салли, следя за его быстро удаляющейся фигурой.

– Да, – ответила Бенита равнодушным тоном.

– Очень странный человек, – продолжала старуха. – Слишком много у него мыслей здесь, – добавила она, касаясь пальцем своей головы. – Я боюсь, как бы она у него не лопнула в один прекрасный день. Если же она не лопнет, то он будет великим человеком. Я говорила вам это раньше и повторяю теперь, потому что думаю, что его час придет. Теперь я пойду варить обед.

Бенита просидела на берегу озера, пока не спустились сумерки и дикие гуси не начали кружиться над ее головой. Тогда она встала и направилась назад к дому, совсем позабыв о Джейкобе Мейере и думая только о том, как ей тягостно стало жить в этом доме, где ничто не занимает ее мыслей и не дает забвения в неизбывном горе.

Вечером, за обедом, или, вернее, за ужином, она заметила, что ее отец и его компаньон находятся в сильном волнении, которое они тщетно пытались скрыть, и ей показалось, что она угадывает причину этого возбуждения.

– Видели вы ваших гонцов, мистер Мейер? – спросила она, когда Джейкоб и ее отец закурили трубки и на стол поставили «широколицего», как в те времена называли голландские сыры, и бутылку вина.

– Да, я их видел, – ответил он. – Они сейчас на кухне. – При этом он взглянул на мистера Клиффорда.

– Бенита, дорогая моя, – сказал отец, – случилась нечто необычайное.

Ее лицо вдруг просветлело, но он покачал отрицательно головой, сказав:

– Нет, нет, это не имеет отношения к кораблекрушению… там все кончено. Но все же новость, вероятно, может заинтересовать тебя, если ты не прочь выслушать, в чем дело.