Читать книгу "Шейх Мансур - Алаудин Мусаев"

Господи наш не истязуй нас, аще мы что запомнили, и еще в чем погрешили, и не возверзи на нас тягости такой, каковою отягощены предшествовавшие нам роды, не возложи на нас, его же понести не можем, прости нас Господи и помилуй нас, ты еси владыка наш, и даждь нам помощь свою на неверующих в тебя.

Потом сидя на престоле покрывая день нощию, сотворил он солнце, луну и звезды, и течение их покорил своей власти, не его ли суть творение и повеление. Благословен будь Господь Бог обеих миров, Бог, кроме которого нет иного Бога. Он есть живой, присносуществующий, ему же не прикасается дреманте и сон, его суть вся, иже на небесах и на земле. Кто посмеет ходатайствовать у него аще не по его изволению, он ведает. Бывшее и еще имать быти, никакая вещь не может обзять сведений его кроме того, что он открыть восхощет, пространство престола его суть небо и земля, и не обременяет его тягость хранения их, Он есть высок и велик.

Прибегаю к Господу и царю рода человеческого, да сохранит меня от диавольского искушения и козней человеческих. Милостивый к рабам своим Господь Бог //

(Л. 32)

щедрит и дарит, ему же хощет без числа.

Господи наш не истязуй нас, аще мы что запомнили, и аще в чем погрешили, не возверзи на нас тягости такой, каковою отягощены предшествовавшие нам роды, не возложи на нас, его же понести не можем. Прости нас Господи и помилуй нас, ты еси Владыка наш, и даждь нам помощь свою на неверующих в тебя.

Молитвы сии получил он от разных абызов[17], две от Якуба моллы Чеченского, который уже давно умер. Одну от Юсуфа, Батырханова сына, малолетнего чеченца, который называет себя пророком, и которой и теперь в чеченских селениях живет. Три от одного турецкого дервиша Исляма бывшего в Анапе.

Наврузовский татарин Келембетова аула молла Зен-Эфенди, двоекратно был прислан от Koce-паши с приглашением Мансура в Анапу. Оной Зен-Эфенди убит при преследовании закубанцев отрядом российских войск, бывших под командою генерала-порутчика барона Розена.

(Л. 33)

Сентября «» дня на вопросы: не внушал ли он когда татарам крымским или ногайским о Шагин-Гирее[18] каких-нибудь предвещаний, не возбуждал ли в них к нему приверженности или противу ево ненависти, равно не имел ли он когда какой-нибудь переписки и пересылок с Киргис-кайсакскими ордами, особливо же с меньшою кочевавшею иногда по сю сторону Волги или же с Дашти-кипчакскими татарами, Озбеками и Бухарцами и протчими как отдаленными, так и ближними к Кавказу соседними народами, чеченец Мансур показал: Что он крымских татар и ногайцов никогда не видывал, и с ними никакова знакомства не имел, равно Шагин-Гирея ни его дел не знает, а слыхал об одном только имени его и видел серебряную монету, битую во время его ханства; что ни в сторону его, ни противу его никогда никого не склонял, не возбуждал, и не имел к тому никаких притчин и ниже способов. Киргис-кайсакских же орд, Озбеков и Бухар название впервое еще слышит, и не один он, но большая часть дагистанцов не знают сих народов, какой они нации и веры, изключая одних грамотных абызов их, которые называют места, к востоку лежащие, Тураном, и говорят, что там живут кочующие народы, большою частию идолопоклонники. А хотя де между ими и есть некоторые племена магометанского закона, но те больше следуют персидской секте.

Наконец, утверждает Мансур клятвою, что он, так как и прежде показал, никогда никого ни противу кого не возбуждал, не поощрял и не приводил и на какие-либо дела и //

(Л. 34)

предприятия, и что кроме тех подвигов, о коих в первых допросах сказал, ничего более в себе не чувствует, и другого никого не знает, которой бы под каким-нибудь именем или названием развращал народы и подстрекал на злодеяние.

(Л. 35)

Секретно.

Нашему полковнику и шлиссельбургскому коменданту Колюбакину.

Уроженец чеченский Ших Мансур, возмущая тамошние горские народы, преклонил их ложными внушениями к клятвопреступлению и к подъятию противу нас, вопреки присяге, сообща от них на верность нам данной, оружия, с которым неоднократно устремлялись они проникнуть в границы наши и сверх того, особливо по открытии войны с турками, разныя ко вреду нашей империи делал покушения, покуда, наконец, при овладении штурмом городом Анапою в оном взят и сюда прислан, где содержась уже в крепости, оказал новую предерзость, поразя ножом караульного, за что и скован в железа. В сем состоянии препровождая его в Шлюссельбургскую крепость на безысходное в ней пребывание, повелеваем снять с него цепи, иметь однако ж за ним строгое наблюдение, дабы от него побегу или какого зла учинено не было, производя по двадцати пяти копеек на день на содержание его.

Подлинный подписан собственною Ея Императорскаго Величества рукою тако:

Екатерина

В Санкт-Петербурге, октября, 15, 1791.

(Л. 36)

Секретно.

Государь мой Андрей Гаврилович отец мой!

Ея Императорское Величество высочайше указать соизволила содержащегося в Петербургской крепости под ведением вашего превосходительства секретного арестанта Шиха Мансура послать к содержанию в Шлиссельбургскую крепость за присмотром надежнаго офицера, придав ему пристойное число караульных солдат. Как же оному офицеру в пути поступать, о том имеет быть отдан ему из тайной экспедиции приказ.

Пребывая в протчем с совершенным почтением

Вашего превосходительства государя моего покорный слуга

Салтыков.

19 октября 1791 г.

(Л. 37)

По указу Ее Величества Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны Самодержицы Всероссийской и прочая, и прочая, и прочая

б: п № 3893

От Санктпетербурга до Шлиссельбургской крепости и обратно отправленному по высочайшему е.и.в. соизволению Санктпетербургских баталионов капитану Аверину с едущими при нем до Шлиссельбурга на состоящих станциях давать по шести и (обратно) по четыре курьерских подвод с проводником за указанные прогоны.

Дана из Санктпетербургского губернского правления с приложением печати.

Октября 10-го дня 1791 года.

Ея Императорскаго Величества всемилостивейшей государыни моей,

Генерал-Порутчик, Санктпетербургский губернатор и орденов Святаго Равноапостольного Князя Владимира болынаго креста второй степени и Святыя Анны кавалер (подпись и печать)

(Л. 38)

Секретно

Правительствующаго Сената из Тайной канцелярии Приказ

Во исполнение высочайшаго Ея Императорскаго Величества соизволения отправляетесь вы с секретным арестантом для препровождения ево в Шлиссельбургскую крепость к тамошнему коменданту г-ну полковнику и кавалеру Колюбакину; чего ради приняв из оной экспедиции запечатанный на имя ево г-на Колюбакина высочайший указ и взяв по подорожной подводы, следовать с тем арестантом в поведенное место без всякаго промедления, не останавливался нигде праздно ни на малое время будучи же в пути содержать того арестанта под строжайшим присмотром, дабы он как себе так и другому кому какого зла а паче убивства учинить не мог, и для того ничего бы ему в руки не давать, и никого к нему не допускать; а по прибытии в крепость Высочайший Указ ему г-ну Колюбакину подать, а прибыв и арестанта представив и изпрося в приеме того указа и арестанта ответа следовать обратно сюда и явиться в оной Экспедиции; подвод брать вам до Шлиссельбурга по шести, а обратно по четырем, на которые и выдано вам, а равно и на содержание в пути арестанта пятьнадцать рублей. При сем же объявляется вам Указ 1724 года о делах тайности подлежащих никому о том не писать и не объявлять кроме настоящей реляции откуда отправлены, опасался за неисполнение сего вам предписанного строгаго по законам осуждения.