Читать книгу "Танцуя с тигром - Лили Райт"

– Вы родственник Роуз Рэмси, учительницы искусств?

Дэниел не ожидал этого.

– Она была моей женой.

– Миссис Рэмси учила меня в средней школе. Хорошая женщина. Она была очень терпелива с детьми, у которых не было таланта, детьми вроде меня. Она и с вами такая была?

– Кто вы? Надзиратель?

– Ночной сторож.

– Я ехал, чтобы похоронить ее, когда меня скрутили копы. Чертовы придурки. – Это было почти правдой.

– Сколько лет прошло с тех пор, как умерла миссис Рэмси?

– Двадцать лет.

– Не очень-то вы спешили.

– Она хотела быть похороненной в Мексике. Я собирался лететь туда.

– Хранили ее?

– Вроде того.

– Но сейчас вы сидите в тюрьме за вождение транспортного средства в состоянии алкогольного опьянения. – Охранник постучал ногой по двери. – Лучше бы вы пили после того, как доберетесь в Мексику.

– Я не был пьян.

– А 0,15 в трубке ни о чем не говорят?

– Я контролировал себя.

– В отчете указано, что вы едва не врезались в микроавтобус с маленькими детьми и въехали на бордюр.

– В отчете это звучит намного страшнее, чем было на самом деле. Я заплачу штраф.

– Вы заплатите своими водительскими правами. Они заморожены на три месяца.

– Я могу покинуть страну?

– Вам нужно поговорить об этом с судьей.

– Я вернусь через неделю.

– Это зависит от его настроения. Законодательство штата Коннектикут предполагает пару суток в тюрьме. От двух суток до шести месяцев. Я бы рассчитывал на неделю. Пятница, если повезет. И я бы не рассказывал судье о похоронах миссис Рэмси. Звучит не очень правдоподобно.

– У вас есть история получше?

Охранник помедлил с минуту.

– Скажите ему, что вы только вышли на пенсию и эта поездка была подарком от ваших детей. Расскажите, что боитесь летать и поэтому немного переборщили со средствами для успокоения. Скажите, что вам очень жаль, но тур невозвратный, и вы не можете получить за него компенсацию. Пообещайте, что не сядете за руль в Мексике.

Дэниел кивнул, похлопал себя по карманам, нащупал антациды, свой компас, ведущий сквозь темноту.

Мужчина снова наклонился вперед, взялся за решетку.

– Чем вы зарабатываете на жизнь? Тоже учите детей?

– Я только что вышел на пенсию, и дети подарили мне эту поездку в Мексику…

– Все это прекрасно, но я спрашиваю, чем на самом деле вы занимаетесь.

– Я коллекционирую предметы искусства.

– Живопись?

– Маски. Предметы доколумбовой эпохи. Некоторые образцы народного творчества.

– Маски? – Мужчина приложил к лицу раскрытую ладонь, как морскую звезду.

Дэниел кивнул.

– А что конкретно делает коллекционер?

– Изучает искусство, путешествует, встречается с дилерами, ездит к художникам, находит ценные работы или работы, которые станут ценными в материальном или культурном плане, уникальные в своем роде вещи. Редкие или древние. Необычные. Великолепные. Потрясающие.

– Как вы зарабатываете деньги?

– Можно продать коллекцию или отдельные предметы и выручить хорошие деньги.

– Так вы торгуете искусством?

– Нет, больше коллекционирую.

– В то время как миссис Рэмси работала в школе?

– В то время как Роуз работала в школе.

Он не собирался объяснять экономику их брака. Это было еще одно, что объединяло Дэниела Рэмси и Томаса Мэлоуна. Они оба женились на деньгах.

– А вы когда-нибудь заканчиваете коллекционировать? Есть ли какая-то точка, после которой вы говорите себе: «Все, хватит»?

Дэниел вздохнул. Он устал объяснять. У него раскалывалась голова.

– Если говорить о масках, то можно завершить коллекцию, когда каждая деревня или каждый стиль представлены достаточно обширно. Или можно потерять интерес, утратить страсть и начать коллекционировать что-то новое. Или же истратить все деньги, совершив одно огромное приобретение. Вершину своей коллекции.

Тот факт, что сейчас он был заключенным, ударил по нему с новой силой. Он не должен был здесь находиться. Его тон становился все более раздраженным.

– Коллекцию можно считать полной, когда все вместе значит больше, чем каждая часть в отдельности. Когда все превращается во что-то значительное и вечное.

– Как семья, – переварил информацию мужчина.

Дэниел нахмурился.

– Некоторые семьи. Не все. – У него не было настроения для сентиментальных сравнений. – На самом деле ни одна коллекция никогда не может быть исчерпывающей. У меня есть почтовые марки. У меня есть великолепная коллекция витражей Тиффани. Всегда существуют какие-то премудрости, тонкости, ответвления, любопытство. Коллекция заканчивается со смертью коллекционера. И даже потом ей не конец. Тебе конец.

– Всегда хочется большего.

– Больше узнать. Оценить. Это как любовь. Где она кончается?

– Вы покупаете маски, а затем, когда доберетесь туда, хотите похоронить миссис Рэмси?

Свет становился ярче. В воздухе висели клубы пыли.

– Собираюсь ли я покупать новые маски? – уточнил он, повторив вопрос. И, подумав, как должна звучать правда, ответил: – Нет, я еду туда, чтобы похоронить свою жену. Вот и все.

Мужчина отпустил решетку.

– Я посещал предмет вашей жены дважды, я имею в виду два года. Она украсила свою классную комнату всеми этими плакатами и цитатами. Я запомнил только один. Моне или Матисс, наверное. Вы должны были бы знать, раз вы изучаете искусство.

Дэниел не мог вспомнить, как выглядел кабинет Роуз. Бывал ли он там когда-нибудь, чтобы сейчас вспоминать? Эти маленькие воскрешения были дарами – как если бы друг нашел забытое письмо, фотографию или историю, – и он мог добавить это новое воспоминание к веренице старых. Еще одна коллекция, вечно тающая по мере того, как старели он и его память.

– Так что там была за цитата? – спросил он, почему-то нервничая. Словно опасался, что этот артефакт разочарует его, окажется слишком простым для Роуз.

– «Что ты сделал сегодня для цвета?»

– Что?

– Такой был вопрос: что ты сделал сегодня для цвета?

Дэниел оглядел свою камеру.

– Особо ничего и не делал. А ты?

Мужчина пожал плечами.

– На данный момент? Ничего. Но я заканчиваю свою смену. Начну с того, что приготовлю жене завтрак. Сегодня она именинница.