Читать книгу "Оберег волхвов - Александра Девиль"

— Гордая ты, Анна, — вздохнула Евпраксия. — Даже у меня не хочешь взять. Совсем как… — она вспомнила о Дмитрии, который некогда отказался взять у нее взаймы, предпочитая добывать деньги в опасной охоте на Быкодера.

— Твой ларчик, матушка, пригодится тебе для других добрых дел. А я заложу свои драгоценности. Ведь если князь Мономах за меня заступится, я все смогу вернуть. Только вот как незаметно сходить к ростовщику, а потом еще и купить мужское платье? Холопы Завиды мигом все разузнают и ей донесут.

— Варвара поможет! — вдруг нашлась Надежда. — Ступай к ней, она девица проворная: и деньги под залог получит, и мужское платье купит. И пусть принесет деньги и покупки сюда, к нам, чтобы Завида ни о чем не узнала.

Евпраксия одобрила это предложение. Анна, немного подумав, сказала:

— Если вдруг со мной что-то случится, я хочу, чтобы вы знали, где хранится мое наследство. Пусть эти деньги пойдут на строительство церкви или другие богоугодные дела. — Анна подробно описала место, где находится тайник.

— Бог поможет тебе, дитя, и ты сама распорядишься своим наследством, — сказала Евпраксия, обнимая девушку.

Скоро Анна, закутавшись в покрывало, уже спешила к корчме «Старый пекарь», названной так в честь деда Варвары, который до того, как стать корчмарем, имел небольшую пекарню.

Обычно посетители корчмы встречали появление здесь женщины не слишком пристойными шуточками и жестами, но монашеское покрывало, окутывающее Анну с головы до ног, вызвало в них некоторое уважение, и они промолчали. Увидев отца Варвары, корчмаря Головню, Анна прямо направилась к нему и попросила позвать дочь. Головня решил, что перед ним — монахиня, посланная Надеждой, и ушел за дочерью. Пока он ходил, Анна неловко переминалась в стороне, стараясь не смотреть на посетителей и не открывать лица. До ее слуха долетели обрывки разговора двух бедно одетых людей:

— …а как я докажу, что не воровал, если сотский подкупил свидетелей? Или становись рабом — или возвращай хозяину аксамитный плащ. А я-то этого аксамита и близко не видал. Ну, пришлось идти на поклон к ростовщику: дай денег, отработаю — верну, конечно, с лихвой. А лихва-то из месяца в месяц растет. Уже три таких плаща я отработал, а конца не видно… Где силы взять?

— Знаю я твою беду, сам набедовался. Когда моя изба сгорела, взял я денег взаймы, чтобы опять построиться. Думаю: седельник я неплохой, а седла всегда в цене, буду работать, как вол, чтобы поскорей рассчитаться. Но когда пришел срок платить, оказалось, что за это время вдвое поднялся рост. Что делать? И кричал я, и спорил, да все кончилось тем, что слуги ростовщика меня побили и выгнали. Ведь этому жиле-лихварю сам тысяцкий Путята покровительствует. А еще на всю соляную торговлю они лапу наложили.

— Да, на таких, как Путята или, скажем, боярыня Завида, и уходят денежки, выжатые из нас с потом и кровью. И поделом нам, молчим как овцы, вот нас и стригут.

— А что же делать? Ведь все эти алчные псы, — тут говоривший понизил голос, — у князя под крылом. А дружина княжеская сильна, и командуют в ней новые люди, поставленные князем.

— Эх, придет срок, со всеми рассчитаемся!..

Посетитель корчмы так грохнул кулаком по столу, что Анна даже вздрогнула и прижалась к стене. Разговор об алчности ростовщиков и княжеских любимцев еще больше вогнал ее в уныние. А еще она поняла, сколько злых сил скопилось в обиженном народе. На мгновение ей далее стало страшно, что эти бедные простолюдины узнают в ней дочь боярина Раменского.

Но тут появилась Варвара, и угрюмое недовольство посетителей корчмы оживилось улыбками и простоватыми шутками. Бойкая девушка не лезла за словом в карман и проворно шла между столами, уворачиваясь от заигрываний.

Узнав Анну, Варвара быстро увела ее в закуток, где можно было побеседовать без свидетелей. Разговор девушки вели шепотом, боясь посторонних ушей. Варвара сразу поняла, что к чему, и пообещала в точности все выполнить. Анна передала ей драгоценности, заранее увязанные в платок, и, перекрестив ее на удачу, незаметно выскользнула из корчмы.

Теперь Анне не оставалось ничего другого, как вернуться в отцовский дом и усыпить бдительность мачехи показным послушанием.

Но неожиданность стерегла девушку за первой же дверью боярских хором. Едва войдя в сени, она лицом к лицу столкнулась с тем страшноватым детиной, которого уже видела на улице. Невольно вскрикнув, Анна отшатнулась от него и бегом устремилась к своей комнате. Но у самой двери ее перехватила цепкая рука Завиды. С притворной любезностью мачеха сказала:

— Иди, Аннушка, поздоровайся с моим родственником Биндюком Укруховичем.

Услышав это имя, не менее зловещее, чем внешность незнакомца, девушка почувствовала страх, пробравший ее до дрожи в коленях. Рванувшись изо всех сил, она освободилась от мачехи и поспешила скрыться, заперев за собой дверь.

Снаружи раздалось недовольное бормотание. Анна не могла разобрать отдельных слов, но звуки голоса Биндюка напоминали глухое рычание зверя. Потом девушка ясно услышала слова Завиды:

— Ничего, захочет есть — откроет.

Анна поняла, что теперь ей поневоле придется познакомиться с существом, имевшим славу злодея и оборотня. Девушка повернулась к окну, досадуя, что оно такое маленькое и через него не удастся выпрыгнуть во двор. Поколебавшись, Анна все-таки решила не сидеть долго взаперти, не терять понапрасну время. Все равно у нее не бьло другого выхода, и, услышав, что снаружи стало тихо, она открыла дверь.

Однако уже через несколько шагов ее появление было замечено. Холопки Завиды окружили Анну и повели ее в богато украшенную комнату, где бояре Раменские обычно принимали самых почетных гостей. Там за столом уже сидели Завида, Берислава, Глеб и Биндюк. Мачеха поднялась навстречу падчерице и за руки повлекла ее к столу, приговаривая:

— Биндюк Укрухович нарочно приехал, чтобы с тобой познакомиться, а ты от него убегаешь. Посмотри: он человек богатый, могучий, у него к востоку от Мещеры много земель. Сейчас у меня с ним общее горе: он, как и я, овдовел. Только для него вдовство не так печально, как для меня, потому что его покойная жена была не слишком хороша.

— Я о ней не сильно и жалею, — подтвердил Биндюк, обращаясь к Анне.

Девушке стало не по себе от его глухого, утробного голоса и липкого взгляда. Стараясь ни на кого не смотреть, она села на край скамьи и так и сидела, не притрагиваясь к еде и питью, хотя Завида усиленно ее потчевала.

— Нельзя юной девушке слишком долго печалиться, — сказала мачеха, подставляя падчерице чашку с медовым напитком. — Оплакала родителя, погоревала, — а теперь и о себе подумай. Хочется мне, чтобы и ты нашла свое счастье, как Берислава.

Анна быстро глянула на хмурые лица Глеба и Бериславы. Супруги сидели молча, отодвинувшись друг от друга. Слова Завиды о счастье заставили Глеба мрачно усмехнуться:

— От такого счастья, как у нас, волком завоешь.

Берислава с яростью взглянула на мужа, резко поднялась из-за стола и ушла прочь. Тогда и Анна, воспользовавшись замешательством, поспешила покинуть комнату.