Читать книгу "Место под солнцем - Лиза Марклунд"

– Чем ты теперь занимаешься? – спросила Анника. – Работаешь, учишься?

– Работаю, – ответила Вильма. – Я – консультант. Помогаю шведским предприятиям начинать работу здесь, на Солнечном Берегу.

Анника удивленно посмотрела на молодую женщину.

– Ты? – спросила она. – Помогаешь скандинавским предпринимателям. Но чем?

– Финансированием и внедрением, – ответила Вильма.

Анника взяла себя в руки.

– Дела идут хорошо?

– Ты шутишь? Я знаю всех богачей на Солнечном Берегу.

Вильма наклонилась к Аннике так, что та невольно заглянула в огромный вырез футболки.

– Есть один простой фокус, – сказала она, понизив голос. – С ними нельзя спать, они сразу теряют к тебе уважение.

Анника допила то, что оставалось в бокале, и заказала минеральную воду. Вильма прикончила содержимое бутылки.

Потом Анника задала дежурные вопросы о семье и детстве. (Вильма родилась и росла в Викингсхилле близ Стокгольма; родители – специалисты по консалтингу; в Швеции живут два младших брата.) Анника спросила и о том, какой совет может Вильма дать молодым женщинам, ищущим счастья за границей; как они должны себя вести и какие жизненные цели ставить перед собой. За ответами на эти вопросы вино было допито, а морепродукты съедены.

– Я сделаю несколько фотографий? – спросила Анника. – Может быть, на пляже?

Вильма просияла:

– Отличная идея! Как раз у меня с собой купальник!

Она извлекла из сумки крошечное бикини и потрясла им перед самым носом Анники.

– Замечательно! Я сфотографирую тебя и в купальнике, и в платье, это понравится нашей стокгольмской редакции.

Она расплатилась наличными. Снаружи ресторан производил впечатление простенькой забегаловки – крыша, крытая соломой, обшарпанные стены, но счет оказался нешуточным. Блюда стоили дороже, чем билет до Стокгольма.

Они спустились на пляж. Вильма захотела для начала сфотографироваться в бикини, и Анника не стала возражать. Вильма сняла футболку, и Анника заметила послеоперационные рубцы под мышками. Вильма натянула бюстгальтер и поменяла трусы.

Потом она принялась позировать – под зонтом на фоне Эстепоны. Некоторые из этих снимков не пригодятся, но зато доставят удовольствие Патрику.

– Надо сделать несколько серьезных фотографий, – предложила Анника.

Вильма тотчас напустила на себя серьезный вид, насколько он может быть серьезным у модели в леопардовом бикини.

– Так, теперь в одежде…

Анника сказала Вильме, как надо идти вдоль кромки берега с туфлями в руках. Как стоять и с задумчивым видом смотреть на море. Снимки вышли на редкость удачные. Солнце ярко светило и немилосердно пекло. Вильма стояла одна на огромном пустом пляже.

Анника была просто очарована своей новой камерой. Это была не игрушка, но и не суперпрофессиональный аппарат.

Они расстались на автобусной остановке, и Анника села на скамейку в ожидании следующего автобуса до Пуэрто-Бануса.

В вестибюле отеля не было никаких следов Лотты. Аннике не хотелось продолжать ссору с фотографом, поэтому она подошла к девушке за стойкой, взяла ключи и поднялась к себе в номер.

Часы показывали четверть седьмого.

Анника поставила сумку на пол и беспокойно прошлась по комнате.

Через час сорок пять минут она встретится с Томасом.

От этой мысли у нее заболел живот.

Она забралась в кровать и укрылась с головой одеялом. Под одеялом было темно и тихо. Она лежала и слушала отдававшиеся в ушах удары сердца. Потом ей стало жарко, и она откинула одеяло.

После развода они с Томасом ни разу серьезно и обстоятельно не разговаривали. Он совершенно случайно зашел к ней на квартиру в воскресный вечер, после того как она в прошлый раз вернулась из Испании. Та встреча прошла относительно спокойно. Анника держалась в рамках, а Томас изо всех сил старался сохранить хладнокровие. Дети как угорелые носились по комнатам, радовались и смеялись до тех пор, пока Томас на них не прикрикнул.

Он посчитал квартиру «приличной».

Анника сказала, что квартира, конечно, «забавна, если на нее смотреть со стороны».

В тот вечер она много плакала, и вот теперь снова должна с ним встретиться.

Она посмотрела на часы. До встречи оставалось еще полтора часа.

Анника встала с кровати, села за компьютер, подключилась к сети отеля и принялась читать шведские новостные сайты. Первая полоса «Квельспрессен» открывалась сногсшибательной новостью «Десять лучших сортов вина для счастливой Вальпургиевой ночи».

«А я-то думала, что для счастливой Вальпургиевой ночи нужна хорошая компания», – подумала она.

Под винной новостью размещались две экономические статьи. Автор первой сетовал на скаредность основателя IKEA Ингвара Кампрада. Автор второй ужасался тому, что победитель конкурса шлягеров потратил немыслимые деньги, отправившись в турне на частном самолете. Из статей не следовало, какой из двух пороков хуже.

Конкуренты разродились двумя передовицами: «Зарплаты скакнули до солнца!» и «Так выбираются из капкана роскоши». На этом Анника сдалась. Она покинула новостные сайты и перешла на свою страничку в Фейсбуке. Давно она на ней не была. Ее ожидали восемь новых сообщений, все от Полли Сандман, лучшей подруги Сюзетты из Блакеберга.

Полли писала длинные обстоятельные сообщения о жизни, смерти и любви. Но попадались и короткие письма, когда ей просто хотелось что-то сообщить или получить ответ на какой-то вопрос.

Анника начала с верхней части списка, то есть сначала прочла самое последнее сообщение. Оно содержало короткий и категорический вопрос: «Можно ли во всем мире одновременно наблюдать полную луну?»

Анника, моргая, уставилась на экран.

Ответ на этот вопрос она не знала. Возможно ли такое вообще или нет?

Она задумалась, чтобы разобраться.

Следующее сообщение содержало длинный рассказ о звезде документальных сериалов, ставшей астронавтом.

Третье сообщение состояло из трех предложений: «Мама Сюзетты продала квартиру. Она выбросила в мусорный контейнер все вещи Сюзетты. Я не знаю, куда она переехала».

Это сообщение Анника перечитала дважды, чувствуя, как к горлу подступает комок.

Сюзетта для нее ничего не значила. Мать решила целиком стереть все воспоминания о ней. Все ее бытие, чувства и знания были выброшены; все это больше не интересовало ее мать.

Сообщение было датировано 16 апреля.

«Мне надо чаще интересоваться моим почтовым ящиком», – подумала Анника.

Следующие три сообщения содержали тяжеловесные стихи о пропавших друзьях.