Читать книгу "Эра Отмены - Лев Пучков"

Неуловимым движением он извлёк из рукава кривой нож – точно такой же, что был у девицы на развилке, – подскочил к Ивану и, указав на него ножом, что-то спросил, обернувшись к Семёну.

– Да что ж вы за маньяки такие?! – возмущённо заорал Семён. – Не тронь его! Отойди!

Монах с недоумением пожал плечами и задал вопрос. Семён ничего не понял, но интонация вполне передавала суть недоумения.

– Боло! – Вспомнил Семён и на всякий случай направил автомат на монаха. – Хорн! А не то я из тебя решето сделаю! А, вот ещё вспомнил: хой[4]! А ну – хой!

Монах поклонился Семёну, отступил на два шага, спрятал нож и скрестил руки на груди.

Сработало! Что это, «доброе слово и автомат»? Или просто доброе слово? В любом случае всё получилось и не пришлось никого убивать.

Иван и девчата без всякой помощи извне прекратили истерику. Но это было отнюдь не счастливое самоисцеление, а страшный симптом: они лежали молча, еле дыша, и у всех однообразно подёргивались конечности.

Яд действовал, нужно было спешить.

Вытряхнув из рюкзака аптечку, Семён достал нашатырь, дал как следует нюхнуть Богдану и снова выписал оплеуху. И сам нюхнул, чтобы побыстрее выветрить из головы туман войны. Затем ещё дал Богдану нюхнуть и на всякий случай добавил ещё две оплеухи. Для закрепления.

– Прекрати меня лупить… – заторможенно пробормотал Богдан.

– О! Ты вынырнул, нет? Быстрее очухивайся, переводить надо!

– Я тебя слышу, не кричи… Кого переводить? Куда?

– Разговор переводить! С Хаптаи на русский и наоборот.

– Переводить так переводить… Говори…

Семён похлопал по полу рядом с Богданом и кивнул монаху. Тот послушно подскочил и присел на колени.

– Спроси, есть ли у них противоядие.

– Так… – Богдан вроде бы и участвовал в беседе, но взгляд у него пока что был бессмысленный. – Не понял, нас что, опять напугала мышка?

– Богдан, не дури! Наши умирают, срочно нужно что-то делать! Спроси, есть ли у них противоядие.

– Наши… умирают?! А что случилось?!

– О, господи… Я убью тебя, тормоз! Ивана и девчонок ужалили огромные скорпионы! Да не по разу! Переводи то, что я говорю, потом всё объясню. Спроси насчёт противоядия.

Монах что-то неодобрительно пробормотал, покосившись на Богдана.

Богдан машинально ответил на Хаптаи.

Монах ответ проигнорировал.

– А, понял! – встрепенулся Богдан. – Понял… Для начала скажи ему, что мы не пленники, не враги, а… Допустим, твои слуги. Он считает нас твоими пленниками. Хм… И говорит, что не стоит с нами возиться, лучше сразу убить.

– Ну так сам и скажи!

– Он игнорирует меня. Обратись к нему лично, подтверди жестикуляцией, с паузами, чтобы я мог вставить пару слов. Сделай выразительную интонацию. Давай.

– Чёрт, столько сложностей… Ладно. Смотри сюда, дитя подземелья, – это мои слуги, – Семён похлопал Богдана по плечу, затем указал на Ивана и девчат. – Я им доверяю, как себе.

Богдан перевёл.

Монах поклонился и что-то почтительно пробормотал.

– Всё?

– Да, он всё понял. Он просит прощения за глупость, за то, что принял нас за врагов.

– Да на фиг нам его прощение! Нам противоядие нужно. Давай, давай, не томи!

Прозвучал короткий диалог на Хаптаи, затем Богдан выдал результат:

– Да, у них есть вытяжка из яда хрустального скорпиона. Никогда о таком не слышал, но он говорит, что есть.

– Отлично. Спроси, поможет эта вытяжка нашим или нет.

– А что, их ужалил скорпион?

– Да, да! Несколько раз «клюнули» каждого, огромные скорпионы, вот эти самые хрустальные!

– Огромные? В смысле, те, что размером с овчарку?

– Да!

– Ну… Тогда у них должно быть много яда…

Богдан переговорил с монахом.

Тот кивнул на Ивана и девчат и задал вопрос.

А Иван с девчатами, между тем, уже не подавали признаков жизни. Лежали недвижно, не шевелились и, похоже, даже не дышали.

– Подтверди, что их нужно спасать.

– Нет, ну что за мракобесы! Это же элементарно: людей ужалили, надо всё бросить и спасать!

– Подтверди.

Семён эмоционально подтвердил: указал на Ивана с девчатами, изобразил волочение, инъекцию, как смог (судя по пантомиме, шприц был лошадиный), для вящей убедительности погрозил монаху кулаком и пообещал:

– Не спасёте – я вам всем тут втулки развальцую по самое не балуйся!

Богдан взялся было переводить, но монах жестом остановил его: спасибо, не надо, всё ясно.

Перебрав связку свистков на шее, монах трижды коротко свистнул в один из них.

Семён болезненно сжался, предвкушая страшный топот по норам…

Однако обошлось: через несколько секунд в зал опрометью влетели ещё пятеро монахов. По виду они ничем не отличались от первого, разве что чертами лица, и были помоложе. Однако в полумраке возраст и черты лица особо не разглядишь, так что на данный момент для гостей все они были одинаковые.

Монах № 1 встал, указал на Семёна и, почтительно склонив голову, сказал:

– Эцэ.

Пятеро прибывших, издав возгласы недоумения, приблизились к Семёну, поочерёдно потрогали его за руку и, восторженно завопив «Эцэ!!!», принялись бить поклоны.

«Точно, маньяки… – с опаской подумал Семён. – Прямо какая-то тоталитарная секта с культом эцэ…»

Монах № 1, по-видимому, был тут за старшего. Строго прикрикнув на пятёрку новоприбывших, он бегом раздал задачи и через минуту девчат с Иваном потащили по убегавшему вправо тоннелю.

Глава 12

Радикальное лечение

«Посёлок Целителей» с полным на то основанием можно было назвать аулом.

Два десятка саманных домишек, прилепившихся к склону горы, несколько кошар, ветряк европейского типа, воздвигнутый каким-то благодарным пациентом, и двухэтажный Гостевой Дом из песчаника – единственное приличное строение во всей округе.

Аул, одним словом.

Автобус с «археологами» оставили у Гостевого Дома. Несмотря на кажущуюся убогость, целительный аул пользовался у приезжих большой популярностью, поэтому свободных мест не было. За небольшую сумму хозяин Гостевого Дома разрешил «археологам» пользоваться удобствами во дворе и разбудил сынишку, чтобы проводил дам к доктору Ниязу.

Дамы по-быстрому воспользовались удобствами, сполоснули личики в бочке с водой и, прихватив сумку, пошли с двенадцатилетним сыном хозяина прогуляться по спящему аулу.