Читать книгу "Послание - Джек Керли"

Я бросился на дверь, и проржавевшие петли тут же отвалились. Это напоминало удар по бумаге: я споткнулся и, размахивая руками, пролетел через узкую каюту. Потом поскользнулся в грязи и крови, стекавшей с моих ног, и тяжело упал. Боль пронзила мое бедро, нож отлетел в сторону. Шхуна зашаталась на столбах, раскачиваясь, словно на воде. Снизу раздался треск, и судно дало крен. С полок на пол с грохотом упали консервные банки, бутылки из-под воды, тарелки, инструмент. Телевизор пополз вперед и остановился, удерживаемый проводами. По полу покатился пульт дистанционного управления, и я, почти голый, растянулся рядом.

Лента начала перекручиваться назад.

– Иее-яуп, тис-трис сипппен…

На экране из темноты появился рот Уиллета Линди и начал втягивать слова в себя. В это время реальный Линди стоял прямо надо мной, а в лицо мне смотрели два темных глаза двуствольного дробовика.

– Лежать! – завопил он. – Просто оставайтесь на месте, детектив Райдер.

Он так сильно ударил меня в бок ботинком с металлическим носком, что я скрючился.

– Я здесь все чистил и чистил, а теперь вы понаносили грязи.

Он направил ствол мне в голову.

– Оуп, иеняах, иеппух… – произнес телевизионный Линди, продолжая заглатывать собственные слова.

– Давайте вперед, через комнату. Не вставать. Ползком! Я пополз.

– Я наблюдал за вами, детектив Райдер, – сказал Линди. – Вы все время что-то вынюхивали вокруг Мамы. – В телевизоре массивные лапы Барлью превращались в бицепсы Дэшампса, сдуваясь после этого до размеров рук Нельсона.

– Крин-йее-уп, тенрип, ридши…

– Сядьте. Здесь. Не вздумайте. Двигаться.

Я повиновался. Если бы он нажал на курок, голова моя превратилась бы в кашу.

– Почему вы здесь? – требовательным тоном спросил он.

– Чтобы забрать доктора Даванэлле домой.

– Мама остается здесь.

Телеэкран показывал, как Эйва вставляет внутренние органы в Дэшампса, словно пакует посылку для отправки. Еще одно быстрое движение скальпеля, и разрез на теле зажил.

– Ттен-юпо, пинрип, тудо…

– Я не смогу вас связать. Поднимите руки вверх.

Он собирался отстрелить мне руки.

– Поднимите руки над головой, детектив Райдер.

Я никогда раньше ни от кого, кому удалось избежать смерти, не слыхал, что в такие моменты мир становился каким-то сверхреальным, почти светящимся, как будто добавляется еще одно чувство, позволяющее улавливать все. Даже едва заметное движение шхуны, словно кто-то еще хочет поприсутствовать при моем последнем мгновении в жизни. Интересно, может такое быть?

Вот, снова толчок, легкое потрескивание. Шепот деревянных досок? Или снаружи все-таки кто-то есть?

Линди скосил глаза вдоль черного ствола ружья. Он ничего не слышал.

– Поднимите руки вверх немедленно! – заорал он.

Я медленно начал поднимать руки через стороны вверх, чтобы дробь не попала в лицо. Палец Линди на курке от напряжения побелел. Я закрыл глаза.

Через дверь с воплем влетела желтая птица. Линди развернулся и разнес ее на куски. Птица распалась на мягкий снег белой пены и клочки пластика – вот и все, что осталось от бывшего спасательного жилета.

Я перекатился по полу и ударил Линди ногами под колени. Гром со стороны дверей. Ввалился Гарри. Я встал, хватаясь за стол. Шхуна затряслась от этих движений, и один из столбов опоры треснул. Она еще наклонилась, и хирургический инструмент с подноса рассыпался по полу. Линди увернулся от Гарри и ударил его прикладом в челюсть.

Гарри рухнул. Я схватил с пола скальпель. Линди повернулся к Гарри и занес над ним ружье.

Я зарычал и бросился на Линди, схватив его одной рукой за шею, а второй направляя дуло вверх и в сторону. Оно выстрелило в крышу, а отдача вырвала оружие из его рук. Я согнул Линди назад, через наклонившийся стол. Он, раня пальцы о скальпель, хватал меня за лицо, за руки. Между нами текла кровь. Он развернулся ко мне животом, и я ударил его скальпелем чуть ниже пупка. Он закричал и вцепился в меня зубами. При ударе я почувствовал сопротивление его кожи под острием ножа. Блестящее лезвие целиком утонуло у него в животе.

У меня хватило сил разрезать его донизу, до самого естества.

– Мама, Мама, Мама, Мама… – быстро повторял он, как молитву. Я взглянул на Эйву. Она качала головой. Нет, нет, нет.

Линди завыл:

– Мамамамамамамамамамама…

Я чувствовал, что руки слабеют.

– Дее-юуп, ренит, тесхеееуп… – На экране телевизора Эйва возвращала внутренности телу Нельсона.

Пол накренился, и я схватился за стол, чтобы удержаться на ногах. Линди вывернулся и нырнул в люк трюма. Я заглянул туда, но увидел только соединенные проводами ряды аккумуляторов. Со стороны киля раздался громкий треск, и шхуна снова подвинулась, на этот раз сильнее. Бочка с бензином возле генератора упала и перевернулась, вылив топливо на пол и через открытый люк в моторный отсек и трюм. Аккумуляторы сдвинулись и клацнули. Мы остались в шхуне, пропитанной бензином, с полным комплектом заряженных аккумуляторов, соединенных оголенными проводами, под дождем, с умалишенным капитаном…

Одно неловкое движение, одна искра…

Шхуна наклонилась еще на несколько градусов. Балки перекрытий скрипели. Мы с Гарри, старясь удержаться на наклонном полу, возились с веревками Эйвы. Под нами затрещал слабеющий металл, палуба дрогнула и осела еще на несколько десятков сантиметров. Я упал. Гарри, держась за край прикрученного болтами стола, продолжал рвать путы Эйвы. От едких паров бензина глаза слезились. Гарри еще продолжал бороться с веревками, когда мне удалось встать.

– Тереппед утен бенетха…

Гарри рычал, разрывая веревки, руки его дрожали от напряжения. Я почувствовал резкий запах плавящейся на проводах изоляции.

Привязанной оставалась только шея.

Раздался треск, и шхуна страшно закачалась. На пол полетело последнее содержимое полок. На пленке Эйва провела руками по голому телу и резко отклонилась назад.

– Амам, амам, – сказал Линди, когда лента смоталась в самое начало. Его губы стали тускнеть и исчезли в темноте. Кассета остановилась.

– Держи ее! – крикнул Гарри, помогая Эйве подняться.

Я услышал грохот ломающегося дерева. Лодка дрогнула, наклонилась вперед и зарылась носом в мягкую почву. Мы покатились по полу вместе с консервными банками, инструментами и всяким мусором.

В насыщенном парами бензина воздухе появился дым.

Но мы были уже возле выхода.

Мы вывалились наружу в великолепную, милую сердцу грязь и отползли по траве в сторону. Щелчок искры где-то позади нас превратился в оглушительный чмокающий звук – ву-умп! – и ночь стала оранжевой и золотой. Мы, спотыкаясь, бросились за ближайший пригорок. В наши мокрые лица дышало тепло пожара. Внутренность каюты горела, как порох, но дерево снаружи, пропитанное дождем, разгоралось медленнее. Свет пламени пробивался сквозь двери, иллюминаторы, из рулевой рубки. Через несколько минут старая шхуна уже напоминала упавший со звезд на землю волшебный фонарь, в свете которого наши скорчившиеся фигурки тоже стали золотыми.