Читать книгу "Смертельная игра - Фрэнк Толлис"

— Да, — сказала она, — я так и думала.

Потом, подняв голову, она сделала знак Либерману подойти поближе.

— Посмотрите сначала на этот ключ.

Либерман заглянул в окуляр и увидел металлическую поверхность в небольших царапинах.

— Это ключ от моей спальни. А вот ключ от квартиры фройляйн Лёвенштайн. Что вы видите?

Либерман покрутил линзы и прищурился.

— Как будто… как будто на металле какие-то отметины. Там какой-то узор?

На ключе были крохотные параллельные бороздки.

— Этот узор на обеих сторонах, — продолжала мисс Лидгейт.

Она стояла очень близко, и это несколько отвлекало его. Ткань ее платья громко шуршала при малейшем движении.

— А теперь — маленький ключ от японской шкатулки.

Амелия Лидгейт положила ключ под объектив.

— Другой узор, — сказал Либерман.

— Нет, — сказала молодая женщина довольно нетерпеливо. — Это тот же самый узор, герр доктор, только меньше. Его нет ни на одном другом ключе, и я подозреваю, что мы не нашли бы ничего подобного, даже если бы у нас было больше ключей для сравнения.

Либерман выпрямился и посмотрел в глаза мисс Лидгейт. Она была спокойна, ее лицо не выражало никаких эмоций. Она не выглядела довольной собой, и ничто в ее облике не говорило, что она ждет похвалы.

— Что это значит? — спросил Либерман.

— Я думаю, — ответила Амелия Лидгейт, — это значит, что мы можем с уверенностью сказать: сверхъестественные силы тут ни при чем.

79

Письмо из Англии лежало среди прочей корреспонденции. Беатриса хотела спросить про него и даже несколько раз намекала, но муж предпочитал отмалчиваться. Он отмахнулся от нее и заговорил покровительственным тоном.

— Дорогая, ты выглядишь такой усталой. Может быть, тебе стоит снова оставить детей с Мари? Иди и купи себе что-нибудь, новую пару перчаток например.

Перед тем как уйти, уже в дверях, он сообщил, что беседовал с потенциальной гувернанткой — прекрасной, добродетельной молодой женщиной, которую порекомендовал ему Шмидт, из окружения мэра. Она совсем непохожа на несчастную Амелию: крепкая немка, здоровая, спокойная, она будет служить хорошим примером для детей.

Дверь закрылась, а растерянная Беатриса Шеллинг осталась стоять в прихожей. У нее вдруг закружилась голова. Ей показалось, что она потерялась в собственном доме, совсем не знала, куда идти. Часы пробили час дня. Жизнь будет продолжаться, с ней или без нее.

Дети были счастливы снова встретиться с тетей. Они бросились на шею Мари и расцеловали ее полное розовое лицо.

— Дети, дети! Как я рада вас видеть!

Беатриса почувствовала, как что-то неприятное заскребло у нее в животе. Это опухоль из отрицательных эмоций, разъедающая смесь зависти и боли. Когда желчь отхлынула из желудка, внутри остались сухость и пустота.

Болтая с Мари, Беатриса чувствовала себя отчужденной. Она слушала свой голос, и ей казалось, что он принадлежит кому-то другому, словно она подслушивала саму себя.

— Мне нужно сходить в магазин дамского белья на Дингельштед-штрассе и, если успею, к Таубенраху. Мы идем на прием через несколько недель, и я не могу надеть то же самое платье. Из темно-синей тафты, я уверена, ты его видела. Фрау Фёрстер никогда не надевает одно и то же платье дважды.

Беатриса продолжала пронзительно тараторить, как церковный органист, вдохновенно импровизирующий какую-то зловещую мелодию. Когда она поняла, что представление пора заканчивать, она просто замолчала и вышла из комнаты. У нее в обычае было предупреждать о «Демеле» непосредственно перед тем, как уйти, но на этот раз она не сказала ничего. Сегодня Эдвард и Адель могли есть шоколада сколько хотели.

— Скажите маме «до свидания»! — крикнула Мари детям, которые уже шумели на лестнице.

— Нет-нет, все нормально, пусть играют, — рассеянно сказала Беатриса со слабой улыбкой.

Она не поехала ни на Дингельштед-штрассе, ни в магазин дамского платья. Вместо этого она бродила по улицам, постепенно отклоняясь в южном направлении. Неожиданно она обнаружила, что стоит перед одним из новых входов на станцию Карлсплац. Ее муж как-то сказал, что эти входы уродливы и что архитектора нужно пристрелить. Беатриса тогда согласилась, но, глядя на них сейчас, она не могла понять, почему некоторые считают их такими уж ужасными. Два павильона с каркасом из зеленого кованого железа напомнили ей консерваторию.

За этими павильонами находилась массивная Карлскирхе. Ее огромный купол в итальянском стиле подпирали гигантские колонны. В верхней части каждой колонны, там, где позолоченные Габсбургские орлы свили свои гнезда, выпуклый рельеф изображал сцены из жизни Святого Борромео.

Что было в том письме? Что сказала девушка?

Будет ли скандал? Ей тоже предъявят обвинение?

Прозвенел колокольчик трамвая, и какой-то господин схватил ее за руку и оттащил на тротуар.

Красно-белая вспышка.

— Прощу прощения, фрау, но трамвай…

— Да, конечно, очень глупо с моей стороны.

— Будьте осторожны.

— Да, конечно. Спасибо.

Сделав шаг назад, Беатриса поспешила скрыться в толпе.

На трамвайной остановке пассажиры салились в вагон. Она тоже встала в очередь и, не думая, зашла в вагон и села. Она не осознавала, куда едет, и через некоторое время очутилась перед зданием вокзала Зюдбанхоф, имитирующим стиль эпохи Возрождение.

Кассовый зал был похож на дворцовый. Роскошная каменная лестница шла вверх и в сторону к двум высоким аркам. Перила украшали декоративные канделябры размером с яблоню, а строгий белый свет струился из высоких окон.

Беатриса стояла под прозрачными стеклянными куполами фонарных столбов из кованого железа и смотрела, как люди входят и выходят, — суетливая вокзальная толпа. Немного успокоившись, она зашла на почту и отправила письмо, которое написала ранним утром во вторник. Потом вернулась в кассовый зал и стала изучать расписание.

Там было столько городов.

Баден, Винер-Нойштадт, Земмеринг…

Брук-ан-дер-Мур (Клагенфурт, Меран, Удине, Венеция).

Грац (Марбург, Аграм, Триест).

Беатриса двинулась к билетной кассе и купила билет до Триеста.

Кассир поднял на нее глаза.

— В один конец, фрау?

— Да, в один конец.

Зажав в руке билет, она пошла на платформу.

Мимо прошли две служанки, хихикая в кулачки; стоял солдат в длинной шинели с большим ранцем за плечами; трое мужчин среднего возраста, очень похожие друг на друга, с закрученными вверх усами и в котелках, обсуждали дела. Беатриса шла дальше. Она уже не знала, происходило все это наяву или во сне.