Читать книгу "Святые сердца - Сара Дюнан"

Глава тридцать девятая

Именно в этот день посещений аббатиса совершенно не расположена рисковать. Она отдает распоряжение двум монахиням-наблюдательницам безотлучно присутствовать в парлаторио. Это необычно — вообще-то в их монастыре на свиданиях всегда присутствует одна, да и то как дань традиции следить за всеми контактами с внешним миром, — но это правило, как и многие в Санта-Катерине, легко нарушается, так что монахини свободно смеются, сплетничают и болтают со своими родными. Однако сегодня присутствие сразу двух надзирательниц — обе из семейной фракции аббатисы — определяет темы разговоров: в монастыре скончалась святой жизни сестра, которую все горячо оплакивают, и, хотя термиты погрызли древесину большого распятия в церкви, оказалось, что община вовсе не проклята Богом, а как раз наоборот, благословлена Им. К тому же есть новость, пришедшая только сегодня утром: распятие, временно убранное из церкви, починят и повесят вновь как раз к Вербному воскресенью.

В то же утро в аптеку к Зуане приходит расстроенная сестра Избета с шелковым свертком в руках, из которого выглядывает вздернутый нос и тусклые, полузакрытые глазки собачонки.

— Он болен, сестра Зуана. Очень болен. Вы не откажетесь на него взглянуть?

Не объяснять же ей, что аптека — место для монахинь, а не для псов. Избета — чистая душа, жалостливая и набожная. В другом мире она бы стала последовательницей более строгого режима, только ее любовь к животным почти не уступает ее любви к людям, так что в монастыре, где ей запретили бы держать собаку, она зачахла бы и умерла. Что и собирается сделать ее пес.

Зуана кладет сверток на рабочий стол и аккуратно разворачивает шелк. Запах сообщает ей многое из того, что ей нужно узнать. От зверька несет болезнью, его тельце дрожит, шубка, обычно такая гладкая и блестящая, свалялась и потускнела. Зуана осторожно ведет по его животу ладонью и скоро нащупывает возле паха твердую опухоль. Пес скулит и делает слабую попытку укусить, но у него нет больше сил.

— Он уже давно сам не свой. Со дня святой Агнесы. Но в последнее время… Ему можно помочь?

— Боюсь, что это уже не в моих силах. У него здесь нарост, опухоль. Может, и не одна. Она-то и высасывает из него силы, причиняя боль.

— Ну вот, так я и знала. Здесь даже звери и те болеют.

Зуана молчит. И нежно гладит пса. Тот сначала скалится, потом сдается и тяжело опускает голову на ее руки.

— Неужели Господь так нас накажет?

— О чем вы, сестра?

— Феличита говорит, что возле Сиены есть монастырь, где проверяющие от Церкви забрали у сестер всех кошек и собак, сложили их в мешок и утопили в реке.

Последнее собрание словно открыло шлюзы, и истории вроде этой хлынули рекой.

— Не думаю, что они на такое способны.

— А я думаю. Я думаю, что сестра Феличита и сама с радостью сделала бы то же самое, если б могла. На прошлой неделе в кухне она его пнула.

— Уверена, что это вышло случайно.

Но Избета и с этим не согласна.

— Вовсе нет, — энергично трясет она головой. — Такие самодовольные, она и сестра Юмилиана. Думают, что если они могут жить без всякого утешения, то и остальные должны быть такими же, как они.

Зуана еще никогда не видела Избету в таком гневе.

— Ну, опухоль возникла не от ее пинка. И не как наказание за грех. Дело в том, что она растет в его теле уже давно, — говорит Зуана, не отрывая глаз от зверька.

— Так, значит, вы ничем не можете ему помочь?

— Я могу дать ему что-нибудь, чтобы он спал, тогда боль не будет его так сильно беспокоить.

— А девушка? Может, она его спасет?

— Какая девушка?

— Послушница, Серафина… — Избета колеблется. — Я… Говорят, что сестра Магдалена передала свою силу ей, когда умирала. Потому и крест на нее не упал, а сама она потеряла потом сознание.

«Вот как? Вот, значит, что говорят? — думает Зуана. — Что же я за шпионка такая, если даже самого громкого шороха в траве не замечаю?»

— Кто так говорит?

— Ну, некоторые сестры… — пожимает плечами Избета. — Так вы ее попросите? Она ведь… Вы ведь так близки с ней.

Зуана мягко улыбается.

— Сестра Избета, мне очень жаль, но ни она, никто другой тут помочь не в силах. Ваш песик умирает. Таков путь всякой плоти.

Старая монахиня склоняет голову и молча кивает. Потом подходит к рабочему столу и нежно, словно мать заболевшего ребенка, укутывает пса, стараясь не задевать его живот. Зуана наблюдает за ней. Куклы, изображающие Младенца Христа, кошки, собаки, дети в парлаторио… Как тяжело дается иным женщинам бесплодие в браке с Господом.

Она протягивает руку за маковым сиропом.

В полдень, продолжая думать о собаке и о том, сколько беспокойства породили носящиеся по монастырю слухи, Зуана сидит за своим столом в аптеке и составляет список лекарств и эссенций, подлежащих замене, когда раздается стук в дверь.

— Сестра Зуана, меня послала сестра-наблюдательница. — Летиция, сообразительная и исполнительная, как всегда. — Там в парлаторио вас кто-то спрашивает.

— Меня?

— Да. Сестра-наблюдательница сказала, что это жена одного из бывших учеников вашего отца, вы ее знаете. Ее муж очень болен, и она пришла просить вас помолиться за него.

Зуана хмурит лоб. Поначалу ее изредка навещали люди, знавшие ее отца, придворные дамы, чьих детей или мужей он исцелил, но с тех пор, как к ней приходил последний посетитель, минуло много лет, и она не помнит такой женщины. Сначала упавшее распятие, потом больная собака и две святые, живая и мертвая. А теперь еще и посетительница к монахине, у которой никого нет. Воистину странные настали времена.

В парлаторио стоит гул. Комната, хотя и не так затейливо украшенная, как в карнавал, по-прежнему радует глаз. Кто-то срезал несколько больших зеленых веток и поставил их в вазу посреди стола, возле сидящих кучками посетителей и монахинь стоят глиняные тарелочки с печеньем и кувшины с водой и вином. Монахинь в комнате около двадцати, не считая надзирательниц; к одним пришли по двое-трое гостей, вокруг других собрались, кажется, целые семьи. В комнате очень шумно, отчасти из-за детей, которых сегодня с полдюжины: два младенца сидят на коленях у матерей, остальные, едва начавшие ходить, ковыляют, зажав в руках липкие печенюшки, или лезут к монахиням на колени пощупать кресты.

Посетительница Зуаны сидит в стороне, у стены. Это женщина средних лет, скромно одетая и слегка смущенная таким соседством. Она явно не благородного происхождения, но платье на ней аккуратное, туфли начищены, волосы убраны наверх, как подобает замужней даме, и прикрыты простой, но изящной вуалью, которая падает ей сзади на плечи. Зуана никогда раньше ее не видела.

— Здравствуйте, я сестра Зуана.