Читать книгу "Монополия на чудеса - Владислав Силин"

– Да. А зачем?

– Как зачем? Ты же хотела стать детективом?

– Н-ну да…

Слезы на щеках дзайаны мгновенно высохли.

– Сейчас отправляемся в башню молчания. Твоего непутевого дружка-музыканта надо спасать. И – ты удивишься, конечно, – некроманта Тепеха, хоть он и отъявленный мерзавец. Для начала отнимем у мертвецов аль-Бариу, а там… Там видно будет.

– Чаровато! Так чего сидим?! Вперед!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

(Суббота, 19.00,

рассказывает Игорь Колесничий)

Двадцать минут спустя мы вышли к башне безмолвия. Соваться через главный ход я не рискнул: наверняка там дежурят Иштвановы питомцы. Пустырями, свалками мы выбрались к бетонному забору, окружавшему башню.

– Ого! – прошептала Света. – Вот это защитка!

– Ты что-то чувствуешь?

Она помотала головой:

– Мне сейчас даже думать о колдовстве больно. Пустячная чара как гвоздем в грудь. Просто… сам смотри!

Я посмотрел.

Действительно, аснатары постарались на славу.

Бетон покрывали стилизованные под детские рисунки охранки. Мама с детьми идет на прогулку. Собака несет тапочки хозяину. Едут машины с флагами, а над ними облака, похожие на клочья сахарной ваты.

Во всех картинах присутствовала одна и та же стилизованная фигура. Грудь – решетчатая трапеция, ручки-прутики, голова похожа на перевернутую грушу. С лицом художник не мудрил особо: квадратные глаза, треугольный, словно у черепа, нос, улыбчивый рот. Палка-палка-огуречик, злой скелетик-человечек.

Ноги человечков сковывали цепи. Аснатары надежно обезопасили себя от контрудара со стороны Тепеха.

– Ладно, лезем. Я первый.

– Это почему ты первый?

– Я вооружен лучше. Кстати, о вооружении…

Я развязал хакаму и смотал в неряшливый тюк. По-хорошему ее сложить бы, но на пыльной траве складывать – только извозишь.

Повозившись со шнурками катаны, я пристроил ножны за ремнем джинсов. Проверил, как скользят – если выхватывать, чтобы без сюрпризов. Лезть, конечно, неудобно, но эффективность требует жертв.

– Все. Пойдем.

Мы перебрались через забор. С той стороны начинался янтарный эльфийский сад; из куч мусора вырастали деревья с серебристыми стволами и шафрановыми листьями.

– Заповедничек, блин! – брезгливо отряхнула руки дзайана.

– Хоть не болото и то спасибо. Кстати, нас подслушивают.

– Кто?

– Во-он там, смотри.

Из-под листвы торчала коряга. Оч-чень подозрительная коряга! Если проявить немного воображения, то можно представить, что сучки – на самом деле пальцы, а лохмотья коры… ну, лохмотья и есть. И тогда чуть выше – вовсе не большой гриб-дождевик, выеденный червями, а…

– Ужас какой! Скелет!

– Не скелет, а чистый, – авторитетно поправил я. – Не обижай аборигенов. Эй! – Я помахал папкой. – Пусть чистый предупредит барона! Человек вернулся с новостями!

Палая листва зашевелилась; мертвец поднялся, настороженно глядя на меня, и молча похромал в лес.

– Держи пока. – Я вытащил из папки листок и протянул Свете. – Это твое. А вот это мое.

– Что это?!

– Наши пропуска на этот свет. Здесь описания персонажей; отныне ты – целительница восемнадцатого уровня Аспириэль, а я – паладин двадцатого Игороху.

– Почему это я Аспириэль?! – обиделась Света. – Не хочу!

– Тогда кто? Корвалоль?

В ответ она отвесила мне пинка.

– Потом еще получишь! – прошипела многообещающе. – Я – Злючиэнь!

– Ну, Злючиэнь так Злючиэнь, тоже неплохо!

Пока мы препирались, среди деревьев замелькали пепельные тени. К нам шел старый знакомец барон.

– А-а! Смертные в землях клана, – обрадовался он. И обернулся к своему воинству: – Пусть чистые разожгут огонь.

– Пусть грязные разожгут огонь, – забубнили за спиной барона скелеты. – И немедленно!

Субординация в клане мертвецов почиталась свято. Зомби бросились исполнять приказание. Скоро над поляной заплескали языки костра.

– С чем пожаловали, смертные? – приблизился к нам барон. Со времени нашей последней встречи он обзавелся колоритным посохом (выброшенной штангой для штор) и кольчужкой, склепанной из алюминиевых крышек. Ах да, еще пирсингом! На скулах и лбу Лютена яркими светляками горели диоды из елочной гирлянды, придавая черепу восхитительно праздничный вид.

– Я принес заявку на игру, подписанную Императором мечей. Все, как ты просил.

– Человек! Чистые не просят. Чистые повелевают, пора бы уж запомнить наконец. Что человек хочет за добрые вести?..

– Человек хочет… тьфу! Мне надо пройти к вашему господину, некроманту Тепеху.

– Это дозволено, – важно кивнул барон. – Человек пойдет к господину. Спутница человека останется здесь и станет чистой. У нас подданных не хватает, – извиняющимся тоном добавил он.

Я знал, что без подвоха не обойдется, но на всякий случай притворился растерянным:

– Эй, эй! Так мы не договаривались!

– А чистые не договариваются. Барон предложил, люди думают.

За спиной Лютена поднялась малоприятная возня. Зомби приволокли мангал, разложили на ветхом куске ткани кусачки, клещи, сверла, обломки ножовочного полотна.

– Стоять! – взвизгнула Света, прячась за мою спину. – Ты, жертва гробовой травмы! Только попробуй!

Впервые я увидел ее испуганной. Дрожащим голосом она принялась читать заклинание:

Мы рождены, чтоб всех вас сделать пылью!

Вернуть земле набор ваш суповой!

Вам экзорцизмом обломает крылья,

Могильный камень оплетет травой!

Мертвецы опасливо попятились. Один лишь барон остался стоять на месте.

– Ай-яй, – покачал он размалеванным черепом, – и кого эта женщина хочет обмануть? Заклятие «Марш экзорцистов» в тысяча девятьсот сорок девятом отменила Женевская конвенция, как жестокое и незомбанное[18]. С тех пор оно недействительно.