Читать книгу "Предатель. Цена ошибки - Ая Кучер"

мой отказ обычным капризом.

И… Ладно. У него есть на это право.

Один раз я уже продинамила мужчину. Соврала про срочные дела, сама заперлась в квартире. В тот момент мне казалось, что не нужны эти встречи, ничего не нужно!

Демид ничего не сказал, не упрекнул потраченным временем. Спокойно принял моё решение.

Мне всегда казалось, что я решительная. Хирурги ведь должны такими быть. А я стою над потрепанной ниточкой нашей связи. Не решаюсь: реанимировать или резать.

Увижу после. Разругаться навсегда можно в любой момент.

Рискую, как советовала Аля.

– Лиз, я уже подъехал.

– Мне плохо, – признаюсь, ладонью прикрываю глаза. – Я не готова сейчас куда-то идти, слишком душно. А в кафе под кондиционерами тоже не лучший вариант.

– Я всё понимаю, – добавляет мягких ноток в голос. – Я подъехал, поэтому если тебе что-то нужно, то могу купить. Нет? Тогда поеду домой.

Я поднимаюсь, выхожу на небольшую террасу. Сразу нахожу машину Демида, он сидит внутри, не выходит. Готовиться уехать, если я этого попрошу.

Мстительный червячок внутри меня возится. Подталкивает отправить мужчину обратно. Проверить, сколько ещё раз Юсупов будет кататься ко мне, через сколько сдастся.

Я не третейский судья, чтобы выносить приговор и наказывать, но и просто забыть не могу. Хочется включить капризы на полную, пусть разгребает.

– Да, – выдыхаю, щурюсь от яркого солнца. – Если ты можешь и не устал…

– Не устал.

– Можешь заехать куда-то и взять еду навынос? Мне дома лучше будет, чем куда-то идти.

– А говорила, что к себе не пустишь.

– Я все ещё сомневаюсь. Могу просто использовать тебя в роли курьера. Заберу доставку и захлопну дверь.

– Я бы посмотрел на это.

– Не подначивай меня, Юсупов. С последствиями не справишься.

Демид хрипло смеётся, а у меня мурашки ползут. Настолько давно я не слышала этого звука. У самой улыбка появляется, будто анестезия срабатывает.

Отправляет в иллюзию, в состояние «до». До развода, до предательства. До – всё было идеально. И я впервые позволяю себе почувствовать, словно это можно вернуть.

Сделать «после» ничуть не хуже.

Я включаю кондиционер, а сама прячусь в ванной. Комната как раз остынет, а я успею собраться. Не наряжаюсь для Демида, просто меняю пижаму на домашний спортивный костюм.

Выгибаюсь в пояснице, стараясь хоть немного убрать боль. А после бегу открывать дверь. Юсупов быстрый, словно ракета. Мужчина впервые на моей территории. На моей. Я здесь решаю, ничего сверхопасного не происходит.

Но я будто не в квартиру впускаю Демида, а чуть глубже, в мою жизнь.

Ощущаю трепет волнения внизу живота.

У нас всё – привычное и новое.

Аккуратные движения, словно по тонкому льду. Трещины идут от каждого шага, скрип отдает в голове от любого решения.

Я знаю, что просто так Демид не отступит, вытерпит мои капризы.

Он знает, что я в любой момент провалюсь и исчезну.

Никакого баланса, но нас двоих это устраивает.

– Привет, – повторяет медленно, рассматривая меня вовсю. – Ты очень красивая, Лиз.

– Прекращай.

– Я не могу сделать тебе комплимент?

– Я… Просто не надо!

В защитном жесте обнимаю свой живот, пытаясь скрыться от мужчины. Щеки пылают, будто кто-то поднёс факел к лицу. Не чувствовала себя такой скромницей даже на первых свиданиях с Демидом.

Боже, да на первом свидании в жизни я так не смущалась.

А сейчас… Беременность делает меня жутко чувствительной. Оглядываясь на прошлую себя – я будто вовсе сухарем была. Потому что разница колоссальная.

Во мне и приятная теплота от комплимента. И страх, что это связано лишь с тем, что я беременна. И предвкушение новых приятных слов, и обида, что я их не слышала так много, как привыкла.

Раньше Демид не скупился на комплименты и похвалу. При всей совей сдержанности он бывал удивительно чутким. Хвалил мою подгоревшую глазунью, подбадривал с работой. Иногда, казалось, верил в меня больше, чем я сама.

А после всё испортил!

Я злюсь.

На Демида.

Очень, дико.

На себя тоже.

Потому что не получается полностью отпустить ситуацию. А я не собираюсь превращать в дятла, который будет долбить каждый раз, даже спустя двадцать лет.

– Сядем в зале, – произношу вопросительно, а после киваю сама себе. – Ванная справа, мой руки, я пока накрою на стол.

– Я могу помочь.

– Я могу сама.

Отмахиваюсь. Понимаю, что это не до конца правильная позиция, но пока справляюсь как могу. Со временем всё будет видно.

Я ставлю тарелки на журнальный столик, иду за едой, но Дамир появляется быстрее меня. Сам подхватывает коробочки с едой, кувшин с лимонадом. Я пытаюсь взять хотя бы стаканы, их тоже забирает мужчина.

Пронзаю его взглядами-стрелами.

– Лиз, – прикрывает глаза, но ничего не отдает. – С каких пор помощь с ужином это такое плохое дело?

– С тех самых, как ты, помогал и решал слишком много. Пытаюсь понять в какой именно момент ты решил, что можешь пойти на всё ради защиты.

– В тот самый, как ты стала моей женой. Я взял за тебя ответственность, нёс её. Старался сделать так, чтобы у тебя всё было.

Колкая фраза почти срывается с языка, но я поджимаю губы. Кажется, Ильяс тоже говорит про что-то подобное. Женитьба ровно ответственность. Так у них принято.

И некоторых традиций Юсупов придерживается несмотря на то, что открестился от семьи. Не так-то просто вырвать из себя то, что вдалбывалось с малых лет.

Но Демиду придётся поменяться, если он хочет прощения.

– Я не маленький ребенок, – изо всех сил стараюсь говорить спокойно. – Не нужно за меня отвечать, решать, нести ответственность. Мы равные партнеры, а не кто-то зависим.

– Я и не говорю, что ты ребенок. Но… Черт, не знаю, как объяснить правильно, – мужчина замолкает на минуту, мы присаживаемся на диван. – Ладно. Я привык всё контролировать.

– Я знаю.

– Ша, – усмехается, взмахивая рукой. – Я договорю, а потом ты.

– Добавь к контролю – любовь покомандовать.

Фыркаю для вида, но с интересом смотрю на Демида. Не терпится узнать, что он придумал. Во взгляде – веселье, улыбка – всё шире. И я не могу сохранить хмурость.

Тянусь за морковными чипсами, чтобы занять себя чем-то, пока Юсупов выдерживает театральную паузу.

– Ты права, – произносит на вдохе, прикрывая глаза. – Контроль и команды, такой уж я.