Читать книгу "Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма - Валентин Катасонов"

Сегодня в рамках «большого» круга протекает не только большая часть экономической жизни христианина.

Там сосредоточена практически вся политическая жизнь. В традиционном обществе большая часть вопросов власти решалась в «малом круге». Это была модель так называемой представительной демократии, при которой члены «малого» социума (общины, села, деревни, города) избирали местную власть из людей, которых знали лично. Затем представители местной власти отчитывались перед членами «малого» социума. При необходимости представители власти отзывались и заменялись другими.

Сегодня вся политическая жизнь протекает в «большом» круге, причем она (политическая жизнь) не только не организована по христианским принципам, но, наоборот, им противоречит. Это модель так называемой избирательной демократии, в которой царят обман, лицемерие, неуемное властолюбие, алчность, коррупция и т. д.

Короче говоря, отношения христианина внутри «малого» круга — его отношения с «ближними». Здесь христианин старается соблюдать заповеди Бога и жить согласно церковным предписаниям. Отношения христианина внутри «большого» круга — его отношения с «дальними». Христианская церковь всегда предписывала и предписывает, что у последователей Христа не должно быть деления на «ближних» и «дальних», все должны быть «ближними». Для того, чтобы христианину было легче исполнять заповедь о любви к другим людям, которые оказались за пределами «малого» круга, она разрабатывала различные нормы «хозяйственной этики». Однако большая часть христиан не смогли преодолеть столь высокую для них «планку» — относиться к «дальним» так же, как они научились относиться к «ближним».

Отсюда и возникло такое «раздвоение» христианского сознания и христианской жизни.

Примеров такого «раздвоения» более чем достаточно. В ранней христианской церкви, например, некоторые христиане не стеснялись иметь рабов. Отношения между рабовладельцем и рабом относились к «большому» кругу. Рабы за редким исключением относились не к «близким», а к «дальним», поэтому факт рабовладения не рассматривался как существенный «грех». Лишь наиболее последовательные христиане того времени добровольно принимали решения о том, чтобы отпустить своих рабов на свободу. Церковь не пыталась активно бороться с рабством и ограничивалась осуждением фактов жестокого обращения с рабами. В средневековой Европе начинается закабаление крестьян феодалами, причем порой крепостная зависимость мало чем отличалась от рабской. Примечательно, что христианином был как феодал, так и зависимый крестьянин.

Еще один пример, который мы подробно рассматривали в нашей работе, — ростовщичество. Католическая церковь очень рьяно осуждала дачу денег в рост. Несмотря на эти осуждения, ростовщичество процветало в средневековой Европе. При этом ростовщичеством занимались не только евреи (ростовщическая деятельность которых осуждалась, но не преследовалась), но также лица, которые принадлежали к католической церкви. Просто свое ростовщичество они не афишировали. В некоторых случаях Римский престол выводил «своих» ростовщиков из сферы действия своих запретов и ограничений (орден тамплиеров, банкиры Северной Италии). В ростовщических операциях были задействованы даже иерархи католической церкви — не только как заемщики, но и как кредиторы.

Эту «раздвоенность» христианской жизни в свое время обличал в своих ярких проповедях Св. Иоанн Златоуст. Русские христианские мыслители (А. С. Хомяков, В. С. Соловьев) также обращали внимание на эту противоречивость христианства. Исследователь хозяйственной этики христианской церкви Н. В. Сомин, говоря о «раздвоении» христианской жизни в Римской империи — как Западной, так и Восточной (Византии), подчеркивал, что экономика империи оставалась языческой: «Но императоры, хотя и были в большинстве своем искренне православными, вовсе не собирались выстраивать социум по заповедям Христовым. Экономика остается вполне языческой. Рабство хотя и смягчается, но остается легитимным институтом вплоть до падения Византии (1453 год). Рабов имеют все слои населения — от крестьян до епископов. Процветает зависимость крестьян от землевладельцев, причем формы этой зависимости становятся все более кабальными. Расслоение на бедных и богатых ничуть не меньше, а даже больше, чем в окружающих Империю языческих странах.

Налицо двойственная ситуация. С одной стороны, христианство господствует, Церковь занимает самое почетное место, страна называет себя Христианской Империей, развивается высокое богословие и процветает практика монастырского аскетизма. Учение Христово проповедано каждому и стало господствующей идеологией. Но, с другой стороны, социальная сфера остается непросветленной, фактически языческой. Христианство не подчиняет себе всю жизнь человека. Оно обитает в храмах и монастырях, оплодотворяет культуру, но повседневная экономическая жизнь, социум, остается не только не воцерковленной, но существует в дохристианском состоянии»[385].

Как пишет Н. В. Сомин, на протяжении многих веков «раздвоение» христианской жизни существовало в виде «своеобразного паритета храмового христианства и экономического язычества». Однако со временем готовились предпосылки для нарушения этого паритета. Под влиянием развития производительных сил и углубления общественного разделения труда сфера экономики стала занимать все большее место в жизни человека. Центр жизни человека переходил постепенно из «малого» круга в «большой» круг, где господствовали не христианские, а языческие принципы жизни. Человек большую часть времени стал проводить не в «малом», а «большом» круге.

Обстоятельством, усилившим «раздвоенность» жизни христианина, стало широкое внедрение в его жизнь денег, которые привели к окончательному обезличиванию экономических отношений между людьми. В «малом» круге — отношения чаще всего безденежные и основанные на прямом общении людей. В «большом» круге — отношения преимущественно денежные и безличные. Например, сегодня человек как потребитель товаров отделен длинной цепочкой различных посредников от производителя товаров (раньше они общались напрямую). Кстати, на обезличивание хозяйственных отношений при капитализме обратил внимание М. Вебер: «Чем больше космос современного капиталистического хозяйства (т.е. «большого» круга. — В. К.) следовал своим имманентным закономерностям, тем невозможнее оказывалась какая бы то ни было мыслимая связь с этикой религиозного братства (т.е. «малого» круга. — В. К.). И она становилась все более невозможной, чем рациональнее и тем самым безличнее становился мир капиталистического хозяйства»[386].

Дополнительным фактором обезличивания экономических отношений становится то, что человек в «большом» круге общается преимущественно не с людьми, а «юридическими лицами»; последние в своей хозяйственной деятельности руководствуются не этическими нормами, а юридическими. «Юридическое лицо» лишено таких нравственных ориентиров, как любовь, сострадание, взаимопомощь; у «юридического лица» по определению нет совести и страха Божия.