Читать книгу "Лес тысячи фонариков - Джули Си Дао"

Но он, не оборачиваясь, смотрел перед собой, пока они не исчезли из виду. И она знала, что юноша, любивший ее, вплетавший полевые цветы в ее длинные черные волосы, оставил ее навсегда.

Госпожа Сунь не умерла.

Она определенно выглядела как живая. Нечто, содержавшееся в воде горячего источника, способствовало сохранности ее тела, и оно оставалось таким же свежим, как три месяца назад, когда Сифэн столкнула его туда. Со своим бледным умиротворенным лицом в ореоле угольно-черных волос и слегка приоткрытыми, словно ожидающими поцелуя, губами, она казалась просто спящей, лежа в воде.

Сифэн почти ожидала, что она в любую минуту может открыть глаза. Она вновь и вновь возвращалась в пещеру, проверяя, не проснулась ли наложница. По утрам она обычно просыпалась в холодном поту, воображая, что ночью это наконец случилось, что в следующий раз, придя в пещеру, она не найдет там госпожи Сунь, которая выйдет наверх, чтобы рассказать правду о произошедшем в ночь ее исчезновения.

– Неудивительно, что ты преследуешь меня, – говорила она наложнице. – В моей жизни это обычная история.

Боль от того, что Вэй оставил ее, никогда полностью не отпускала Сифэн. В этом состояла неопределенность ее собственной судьбы, которая с каждым днем вместо того, чтобы становиться яснее, казалась все более непрочной. Императрица Лихуа, несмотря на свою болезненность и слабость, продолжала жить. Женщина, которая, скорее всего, представляла наибольшую угрозу для Сифэн, – царица, к которой благоволили тэнгару, Шут – продолжала жить.

К этому добавлялось продолжающееся молчание Гумы, с которой Сифэн, несмотря на все старания, не могла связаться. Об этом свидетельствовали истощающийся запас курений и растущее число мертвых крыс в воде, но никакое количество живой крови не способно было вновь развеять отделяющую их друг от друга пелену тумана. Однажды она даже задумалась о возможности найти еще одно человеческое сердце, но риск был слишком велик. Кроме того, в то время, как госпожа Сунь была для нее угрозой и заслужила свою участь, Сифэн не находила оправдания для использования с этой целью чьей-то невинной жизни.

Что произошло с ее матерью? Быть может, Гума умерла в этом обветшалом доме, не имея рядом с собой никого, кроме служанки Нин, чтобы прийти на помощь? Одинокая и забытая, как и сама Сифэн.

– Нет, не одинокая, – раздался шепот. – Никогда не одинокая.

Но ей не хотелось сейчас разговаривать со Змеиным Богом, видя перед собой его проницательные глаза, поэтому она поднялась и вышла из святилища. Она вошла через ворота в город женщин, натягивая на уши меховой капор. Это был очередной подарок от Цзюня, которому хотелось встречаться с ней чаще раза в неделю.

Издалека пришли вести, что на другом континенте наемники захватили в плен второго сына Императрицы Лихуа. Наследный принц настаивал на том, чтобы лично отправиться на переговоры об освобождении брата, и Императору пришлось применить всю свою власть, чтобы удержать его дома. Младший принц был смертельно болен, и, если бы Наследный принц не послушался, Цзюнь рисковал потерей всех троих наследников.

– Как бы ты радовалась, – шептала Сифэн, обращаясь к слушающей ее из своей водяной могилы госпоже Сунь. – Если умрут все сыновья Лихуа, твой будет следующим в очереди к трону. Конечно, если на свет не появится четвертый законный наследник, которого благополучно родит Императрица Лихуа.

Над замерзшим садом уже опустилась ночь; Сифэн пропустила ужин и решила распорядиться, чтобы слуга принес ужин к ней в комнату. Может быть, Кан захочет присоединиться к ней. Заняв более высокий пост, он стал пользоваться большей популярностью, но, если она пожелает, он с радостью променяет азартные игры и сплетни, которыми заняты евнухи, на ее компанию.

На тропинке, ведущей к покоям Императрицы, она заметила двоих помощников Бохая. Одного из них, хорошо обученного молодого человека, Бохай согласился, по просьбе Сифэн, посылать раз в неделю в Императорский Город, чтобы навещать Акиру. Сифэн забавляло, что, сам того не зная, он таким образом заботится о собственной дочери.

Войдя в комнату, Сифэн отряхнула снег с плаща и капора.

– Эй, послушай, – позвала она стражника, – принеси в мою комнату еще свечей.

Но вышедшая из тени фигура не была евнухом. В руке у нее был длинный кухонный нож, чье лезвие поблескивало в тусклом свете, и Сифэн с трудом понимала, что происходит, когда кончик лезвия вонзился в нее один за другим три раза.

Распростертая на полу, она ощутила жжение и почувствовала, как из ран хлынула теплая кровь. Ослепляющая, рвущая на части боль пронзила грудь и плечо, и свет померк в ее глазах.

37

Придя в сознание уже в постели, Сифэн обнаружила, что у нее спущено платье с плеча, а само плечо перебинтовано. На повязке краснело пятно от просочившейся крови, и над Сифэн склонилась встревоженная придворная дама. Двое тихо переговаривавшихся в углу евнухов приблизились, видя по ее подрагивающим ресницам, что она сейчас откроет глаза.

– Как вы себя чувствуете, госпожа? – спросил один из них. – Бохай дал вам какое-то снадобье от боли перед тем, как отправиться к ее величеству.

Сифэн села в кровати и ощупала плечо. Лекарство, данное ей Бохаем, подействовало: в плече не чувствовалось острой боли, только тупо отдавало, когда она шевелила рукой.

– Со мной все в порядке.

Она спустила ноги на пол, увидев при этом на столе гору окровавленных бинтов.

– Где Кан? И еще: они нашли нападавшего?

– Кан шел к вам, – объяснил евнух. – Он увидел, как она на вас набросилась, криком позвал на помощь и побежал за ней. Прошел почти час, но они до сих пор не вернулись.

От слов «за ней» у Сифэн упало сердце.

– Кто это был? Кто так неловко пытался меня убить?

Евнухи переглянулись.

– Госпожа Ман. Она была пьяна, убежала босая по снегу, думаю, не составит большого труда ее поймать. Правду говорят, что она… не в себе. Мы слыхали, как она что-то выкрикивала на бегу, – добавил он, покраснев. – Не помню, что именно.

Сифэн подняла глаза к потолку.

– Так что же?

– Она к-кричала, что вам мало Наследного принца, поэтому вы, к тому же, стали новой… шлюхой его величества. И что вы настраиваете его против нее и требуете, чтобы он от нее избавился.

– Она обо мне чересчур высокого мнения. Я должна найти Кана. Я пойду одна.

Не обращая внимания на их протесты, Сифэн натянула толстый халат и в шлепанцах выбежала из комнаты в холодную темноту.

На свежевыпавшем снегу четко отпечатались две цепочки следов: одна – крупных и глубоких, другая – миниатюрных, оставленных босыми ступнями. Они вели к подземному ходу, перед входом в который не было стражи, и Сифэн охватило дурное предчувствие.

Она знала, куда они направлялись… как бы невероятно это ни выглядело, ведь ни одной душе она не обмолвилась ни словом о горячих источниках.