Читать книгу "Рюрик и мистика истинной власти - Михаил Серяков"

Рис. 31. Дружина Бориса на древнерусской миниатюре. Источник: Рыбаков Б. А. Знаки собственности в княжеском хозяйства Киевской Руси X – XII вв. // СА. 1940. № 6

Рис. 32. Граффито на дирхеме Погорельщинского клада. Источник: Белецкий С. Древнейшая геральдика Руси // Повесть временных лет. СПб., 2012

Рис. 33. Знак Рюриковичей на подвеске из Гнездова. Источник: Белецкий С. В. Подвески с изображением древнерусских княжеских знаков // Ладога и Глеб Лебедев. СПб., 2004

Сцена на шульцендорфской керамике находит свое объяснение в указаниях католических авторов на то, что свои знамена западные славяне хранили в святилищах Святовита и Радигоста: «Подобно Святовиту Арконскому боги Радигощские имели свои знамена, к которым лютичи питали чрезвычайное благоговение. Видя перед ратью своею священные знамена, лютичи верили, что идут за своими богами; знамена для них в походе были представителями оставшихся в Радигоще кумиров… Свои знамена сопровождали в поход и жрецы, и, конечно, перед знаменами, как перед изображениями своих богов-покровителей (dii fautores, по выражению Титмара), приносило лютицкое войско в жертву знатнейших между пленными врагами»[694]. Все это показывает, что двузубец был символом какого-то языческого божества и в этом качестве к нему, укрепленному на шесте, молитвенно простирают руки люди. В отличие от хазарского западнославянский материал дает нам не только графическое сходство с древнейшей формой знака Рюриковичей, но и, самое главное, сходство функциональное, указывающее на крепление его на древке и использование в качестве навершия знамени. Древнейшие формы подвесок показывают, что двузубец Рюриковичей был связан со стягом, начиная с эпохи балканских войн Святослава мы имеем целый ряд изображений двузубца и трезубца в качестве навершия древнерусских знамен, а западнославянские данные помогают нам понять языческие истоки данной традиции. Тот факт, что двузубец на шесте в качестве сакрального символа фиксируется к западу от Одера уже в VII-VIII вв., недвусмысленно указывает на западнославянское происхождение этого знака Рюриковичей.

Рис. 34. Знак Рюриковичей на подвеске из Каукая. Источник: Белецкий С. В. Подвески с изображением древнерусских княжеских знаков // Ладога и Глеб Лебедев. СПб., 2004

Весьма показательно, что словам Титмара о человеческих жертвоприношениях, которые совершали лютичи перед своими знаменами, находится неожиданная восточнославянская параллель. В 1709 г., когда Петр I сражался со шведами под Полтавой, произошла еще одна малоизвестная битва, в которой куряне разгромили вторгшуюся на Русь Ногайскую орду. В числе нападавших был один великан, который в силу своего огромного роста не мог ехать на коне и его везли на телеге. С большим трудом исполина удалось убить, и, как только ему отрубили голову, на том месте сразу же появилась целебная вода. «Обезглавленный труп ногайского великана (который именно на себе всего более сосредоточил озлобление и презрение курян, которых он один искалечил и убил на бою не менее, чем вся Ногайская орда), по преданию, был затоптан в трясину». Р. Л. Марков объяснил это тем, что презренные покойники (казненные, самоубийцы, еретики) «затаптываются в трясину». На месте самой битвы куряне поставили Голубец в виде большого двузубца (рис. 35). Голову же великана катали вокруг Голубца, что стало прецедентом для обрядов, «кои ежегодно и даже по нескольку раз в год отправлялись при названном памятнике и по случаю празднования победы над ногайцами и при поминовении душ убиенных… И лишь позднее этот обряд стал воспрещаться и, наконец, прекратился окончательно после того, как старый краснополянский священник Петр Орлов тайно ночью собственноручно предал земле богатырскую голову… До того же времени голова и именно для того, чтобы ее можно было бы катать ночью вокруг памятника, всегда находилась у Голубца и лежала под его кровлею, в развилочках…»[695] Как видим, ритуал с отрубленной вражеской головой, которую катали вокруг двузубца, был явно языческий и по этой причине оказался пресечен именно христианским попом. Очевидно, ему оказалась невыносима законная гордость русских людей своей ратной славой, сопровождавшаяся магическими действиями. В высшей степени показательно, что у западных славян похожий обряд ритуального обезглавливания врага был посвящен именно Радигосту. Гельмольд, описывая их упорную борьбу за свою свободу и веру отцов, отмечает такой примечательный эпизод: «Епископу Иоанну, старцу, схваченному с другими христианами в Магнополе, то есть Микилинбурге, жизнь была сохранена для торжества (язычников). За свою приверженность Христу он был (сначала) избит палками, потом его водили на поругание по всем славянским городам, а когда невозможно было заставить его отречься от имени Христова, варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Редегосту в знак победы. Все это происходило в столице славян Ретре…»[696]

Рис. 35. Голубец на Красной Поляне. Источник: Марков Р. Л. Голубец на Красной Поляне // Труды Курской губернской ученой архивной комиссии. Вып. 1. Курск, 1911

Что касается необычного названия курского памятника, то одним из значений слова голубец в русской языке был «ястреб», он же и голубятник[697]. Сближение обоих хищных птиц началось еще в эпоху Древней Руси с разрушением языческих представлений. Статья 37 Русской Правды устанавливала: «А оже украдуть чюжь пес, любо ястреб, любо сокол, то за обиду 3 гривны»[698]. Чтобы оценить размер этого штрафа, следует отметить, что этот же памятник устанавливал наказание за лишение жизни свободного человека в 40 гривен, а жизнь смерда или холопа ценилась всего в 5 гривен. Понятно, что мировосприятие крестьян Петровской эпохи после многих веков интенсивного разрушения христианством основ исконной религии уже не полностью было тождественно сознанию их предков в языческую эпоху. Огромным достижением было уже то, что в их памяти осталась связь между двузубцем, бывшим центром магического ритуала, и хищной птицей. Аналогичный процесс привел к тому, что в более поздний период и в украинском языке слово Раріг также стало означать балабана (породу ястребов)[699]. Необходимо отметить, что в некоторых местах Руси отголоски былой связи двузубца с Рарогом сохранились на уровне языка. Так, в некоторых русских народных говорах слова рах или раха означают палку с развилкой на конце («Стога укрепляются со всех сторон рахом»), разветвление на дереве («Сосна растет, разделится на два, это называется сосна с рахой. Рахи – по-вологодски, а у нас по-сибирски виловатая сосна»), один из зубцов развилки («Три рахи у остроги на черню»), деревянная рогулька для нанизывания мяса («На раху мясо нанижешь, вороны соберутся и кричат, кричат»)[700].