Читать книгу "Последний дубль Декстера - Джеффри Линдсей"

Мой юный провожатый провел меня мимо этого командного пункта, на ходу рассказывая (не совсем внятно, потому что быстрая ходьба сказывалась на его дыхании), что он учится у нас тут, в колледже Майами-Дейд, что его дядя Эркюль водит один из обслуживающих пикапов и он же устроил своего племянника Фабиана, то есть его, на эту фантастическую должность ассистента режиссера, за которую платят немного, зато опыт фантастический, и не подвинусь ли я вот сюда… чуть левее… вот.

Я подвинулся чуть левее, пропуская какого-то типа с проводами. Фабиан проводил меня к фургону со сдвинутой боковой дверью. На бампере у него восседал здоровяк с бритой головой и пышными усами. При виде нас он встал.

– Это он, Фабиан? – взревел он. – Клево!

Даже без этого «клево» произношение выдавало в нем британца. Стоя, он возвышался над нами на несколько дюймов.

– Привет, чувак, – сказал он, протягивая мне руку. – Звать Дикки Ларкин. Я тя щаз всего окровавлю.

Я пожал ему руку, и Фабиан почти бегом скрылся в толпе. Занятно, подумал я: гаитянин Фабиан сдал меня с рук на руки англичанину Дикки. Уж не вижу ли я пример того, как иностранцы захватывают наши исконно американские рабочие места?

Впрочем, Дикки не дал мне времени поразмышлять над социоэкономическими парадигмами. Он крепко взял меня за локоть и проводил к сдвинутой двери.

– Рубаху долой, – скомандовал он.

– Я только-только ее надел, – возмутился я.

– А таперича лучше бы тебе ее снять, – невозмутимо отозвался Дикки. – Я ж тя зарядить должен или как?

– О, – только и сказал я. – Правда?

Он достал из фургона проволочную сбрую, с которой свисали четыре маленьких красных трубочки.

– А то, – ответил он. – Как ты помрешь без хлопушек, а?

– Мне казалось, хлопушки – это такие маленькие цыплята, – заметил я.

– Не хлопушки, а несушки, чувак, и не такие уж они маленькие. – Дикки встряхнул своей сбруей. – А это – это хлопушки. Четыре классных маленьких хреновины. – Он сунул их мне под нос. – Которых я, блин, не могу на тя напялить, покуда ты не снимешь свою гребаную рубаху.

– Ну, если так… – протянул я и стащил с себя рубашку Бена Уэбстера. Немного странно, конечно, было стоять на улице в полуголом виде. Однако мне, наверное, стоило привыкать к таким штукам: я же теперь актер, а значит, мое тело – холст, полуодето оно или нет. Так или иначе, Дикки на этот счет не испытывал ни малейших сомнений. Насвистывая что-то себе под нос, он принялся за работу, разместив хлопушки на нужных местах моего тела.

– Считай, это просто пистоны, – объяснял Дикки. – С детонаторами. – Он мотнул головой куда-то в глубь фургона. Я попробовал посмотреть в указанном направлении, но все равно за его тушей ничего не увидел. – А у мя там маленькая черная коробочка с кнопкой. Бабах! Руки подыми, а?

Я послушно поднял руки, и Дикки закрепил сбрую на моей спине, а потом достал из фургона четыре небольших пластиковых пакета, наполненных тем, что подозрительно напоминало кровь. Должно быть, на моем лице отразилось нечто вроде легкого отвращения, потому что Дикки мотнул головой.

– Кровь не настоящая, чувак. СПИДа стопудово не подцепишь.

– Ладно, – согласился я. – А оно… грязно не будет?

– Не дрейфь, чувак, – успокоил он меня. – Вытирать все одно не тебе.

Разумеется, Дикки говорил дело, и это меня немного утешило. И все-таки я не слишком люблю кровь у себя на коже… ну, неприятно мне это. Но я с жесткостью бывалого профессионала подавил свои чувства в зародыше и позволил Дикки делать свое дело. Он разместил пакеты над каждой из маленьких красных трубочек.

– Хлопушка срабатывает, – объяснил он. – От этого пакет лопается, а снаружи видно, будто тя подстрелили. Дешево и сердито. Во, – удовлетворенно выдохнул он и отступил на шаг. – Шевелиться можешь?

Я поднял и опустил руки, подергался туда-сюда, согнулся и разогнулся.

– Вроде ничего. А как… гм… на что это будет похоже?

– Тя вроде как током чуток ударит, – сообщил Дикки. – И это те сигнал, чтоб падал замертво, ясно?

– А сильно ударит? – не успокаивался я.

Он подмигнул:

– Не боись, не убьет. Меня и похуже хлопало.

Не могу сказать, чтобы это меня сильно утешило, но ничего более конкретного я от Дикки не добился. Он поправил все еще один, последний раз, отступил от меня на шаг и окинул удовлетворенным взглядом.

– В наилучшем виде, – сказал он. – Рубаху взад, и ты готов.

Я натянул рубашку обратно. Конечно, со всеми этими фейерверками она сидела чуть в обтяжку, но он заверил, что этого не видно, и не успел я опомниться, как уже шагал через улицу к своей отметке. Не к школьной отметке, не пятерке или там четверке, а к налепленному на асфальт куску изоленты, обозначавшему, где я должен стоять, чтобы объектив поймал меня в фокус. Насчет отметок я все знал еще со времени съемок своей первой сцены, поэтому ощущал себя закоренелым профессионалом, когда спрашивал Марту, помощника режиссера, где моя. Она отвела меня к месту на тротуаре – всего в нескольких футах от нависавшего над дорогой надземного перехода.

– Машина выедет вот отсюда, – объяснила она. – Они выстрелят, и вы упадете вот сюда. – Она показала на еще одну отметку, наполовину на асфальте, а наполовину на решетке ливневой канализации. – Головой вон туда. – Марта кивнула в направлении перехода. – Постарайтесь не шевелиться после того, как упадете. Так в сценарии, – добавила она, похлопав меня по руке, и поспешила прочь, громко что-то говоря в свою рацию.

Производство кино куда сложнее, чем кажется большинству из нас. Вы, возможно, думаете, что уж такую простую сцену, как смерть Декстера от рук плохих парней, снять проще простого? Ну да, посмотрите только на все эти крутые ролики, которые мы каждый день снимаем своими мобильниками! Но настоящее кино вроде того, какое мы создавали теперь, куда сложнее. Столько всего нужно скоординировать – свет, и звук, и обязательные режиссерские истерики. И когда наконец все готово и работает как надо, над головой пролетает реактивный самолет и заглушает все звуки, так что приходится начинать сначала.

По замыслу авторов сериала, моя смерть – лишь одна из вводных сцен, маленький и незначительный эпизод жизни прекрасной, но закаленной испытаниями Эмбер Уэйн, детектива полиции Майами. Но даже так потребовалось несколько попыток, прежде чем результат удовлетворил режиссера, Виктора. Это довольно скучно, и трудно казаться потрясенным от внезапного нападения, когда оно происходит седьмой раз подряд. Однако это часть моего нового ремесла, и если я хочу пробиться наверх, к более сложным ролям, семь дублей покажутся детской игрой по сравнению с тем, что мне предстоит, – особенно если это будет вдруг полноценная роль, а не эпизодическая в сериале. Джекки говорила, что в художественных фильмах с солидным бюджетом и полторы сотни дублей не редкость.