Читать книгу "Чистый продукт. В поисках идеального виски - Иэн Бэнкс"

Нет, серьезно: что обеспечивает более надежную защиту: законодательный контроль или обыкновенная нелегальность? Неужели вы действительно видите какие-то причины для сохранения сегодняшней абсурдной системы? Не считая, естественно, тупости консерваторов с маленькой буквы «к»?

Конец гневной тирады.

Серебряная птица огромного размера взмывает в небо! Ну хорошо, серебряная птица среднего размера: двухмоторный «Сааб 340», отправленный авиакомпаниями British Airways и Logan Air в полет из Эдинбурга в Керкуолл с промежуточной посадкой в Уике. На подлете к Уику вижу дистиллерию «Олд Пултни», а до этого смотреть во время полета было на что: чересчур плотная облачность. Летать (особенно если не слишком высоко) над хорошо знакомой местностью – одно из величайших удовольствий в жизни. Надо бы научиться управлять самолетом. Может, в будущем году.

Кажется, я уже начинаю чувствовать себя счастливцем-дембелем: экспедиция почти завершена (остается лишь бумажная работа, которая мне только в радость, так что ура-ура), но в то же время сохраняется ощущение, что самое приятное еще впереди; я уже довольно хорошо знаком с «Хайленд Парком» (Highland Park) и полон радостных предвкушений. Кроме того, чувствую себя немного контрабандистом, потому что прошел предполетный досмотр в Эдинбурге с так называемой швейцарской картой в кармане. Это такой швейцарский армейский нож в стандартной пластиковой карте: в ней прячутся трехсантиметровое лезвие и изящные миниатюрные ножницы.

Прямо скажем, с этим арсеналом не угонишь и велосипеда, но из-за абсурдной истерии, раздутой после терактов 11 сентября, проносить такие вещи в самолет запрещено. (Кстати, в «Мертвом эфире»[80]я задался вопросом: если на борт нельзя проносить лезвия и инструменты, то почему пропускают людей в очках? Вытащить стекло из оправы, разломить его пополам – секундное дело, и вот у меня в руках два острейших лезвия. Смысл? Логика? Не вижу.) Просто утром я забыл вытащить карточку из бумажника, а сообразил уже после досмотра. На обратном пути не стану повторять этот фокус: положу карточку в сумку, а сумку сдам в багаж.

От Уика до Керкуолла меньше пятнадцати минут лету, но зато небо почти расчистилось. Мы пролетаем над северо-восточным краем Шотландии, над Да́нкансби-Хед (Duncansby Head) и Джон-О’Гроутс (John O’Groats), видим даже самую северную оконечность Шотландии – мыс Даннет-Хед (Dunnet Head). Затем летим над белыми водами вечно неспокойного Пентленд-Фёрта (Pentland Firth) и островом Строма (Stroma), который лежит на поверхности моря большим зеленым фрагментом разрезанной картинки. И наконец, уходим на разворот над сказочно красивыми высоченными скалами острова Хой (Hoy) и Стариком (Old Man) – так называется отделившийся от скал обточенный волнами остроконечный утес из красной осадочной породы, похожий на колоссальное дерево кисти какого-нибудь кубиста.

Пока самолет снижается к аэропорту Керкуолла, с западной стороны видна гавань Скапа-Флоу (Scapa Flow), где во времена Первой и Второй мировых войн базировался флот метрополии. Именно здесь после Первой мировой были затоплены германские надводные военные корабли. Здесь же во Вторую мировую служил мой отец: тогда военных было больше, чем местных. А еще дальше, где раньше покоились ржавеющие останки затопленных кораблей, едва различимыми бледными линиями на фоне серо-голубого моря виднеются «Барьеры Черчилля» (Churchill Barriers): узкие дамбы, ведущие от острова к острову.

Такси от аэропорта Керкуолла до гостиницы «Керкуолл». Номер с видом на гавань. Если бы не гавань, у меня был бы прекрасный вид на берега залива и прибрежные холмы, но коль скоро гавань никуда не денется, лучше вида не найти. В светлое время суток ходят паромы, на Оркнейские острова и обратно; рыболовецкие суда отчаливают от берега во время прилива, а возращаются по низкой воде и выгружают улов. Во множестве снуют катера и яхты (многие принадлежат норвежцам). А к северу, на горизонте, размеренно вращается один из больших ветряков на Бёргар-Хилл (Burgar Hill), будто белый великан делает кульбиты. Не хватает лишь большого круизного лайнера из тех, что регулярно наведываются сюда летом.

Оркни: как не выдать в себе чужака (простые советы)

Если вы приедете на Оркнейские острова (приезжайте непременно!), не называйте Шотландию материком. Здесь есть свой собственный материк, Мейнленд (Mainland) – так именуется остров, на котором расположены Керкуолл и еще один довольно крупный город, Стрóмнесс (Stromness). А Шотландию называют Шотландией. Причем оркнейцы отнюдь не считают себя шотландцами: они оркнейцы.

Представьте себе: у этих ребят есть две дистиллерии, в которых производят один из лучших виски на… Британских островах, а также варят сорт пива под названием «Скаллсплиттер», то есть «череполом» (Skullsplitter). В общем, с такими лучше не спорить.

Энн отсыпается. Беру такси до дистиллерии «Скапа», по дороге делаю фотографии, а затем проезжаю еще милю до «Хайленд Парка». «Скапа» заглушена, забита досками, безлюдна и совершенно не располагает к фотосессии. «Хайленд Парк» выглядит прекрасно, но при этом без суеты: там царят деловитость и воодушевление. Мой таксист в семидесятых работал барменом и помнит, как две дистиллерии боролись не только за производственные показатели, но и за репутацию. В те времена их сотрудники были на ножах. Если в бар заходил работник «Скапы», то ему ни в коем случае нельзя было наливать «Граус» (Grouse), потому что это виски «Хайленд Парка»; нужно было налить другой бленд, например, «Катти Сарк» (Cutty Sark). И наоборот. Мы обсуждаем перспективу открытия в этом году или в начале следующего дистиллерии на Шетленде (Shetland), что вынудит «Хайленд Парк» убрать со своих коробок слоган «Самая северная дистиллерия шотландского виски в мире».

– Ага, – говорит таксист, – шетлендцы всегда завидовали, что у нас целых две вискикурни, а у них уже давно ни одной.

Начиная с семидесятых годов судьбы компаний «Скапа» и «Хайленд Парк» складывались совершенно по-разному. «Скапа» ушла в тень, почти не продвигалась на рынке, не завоевывала известность, работала ни шатко ни валко, с редкими всплесками активности. Тем временем дистиллерия «Хайленд Парк» все больше и больше расширялась и пять лет назад с помпой отметила двухсотлетний юбилей: пригласила знатоков виски и прессу со всего мира, выпустила престижные продукты, которые получили многочисленные медали, и вообще подтвердила свою заслуженную репутацию производителя одного из лучших молтов.

Здесь стоит заказать экскурсию. Если свободная планировка и единое пространство дистиллерии «Арран» наглядно показывают, как все элементы процесса связаны друг с другом, то на заводе «Хайленд Парк» можно переходить из одного здания в другое, чтобы изучить каждый этап в отдельности, да и самих этапов, между прочим, здесь покажут больше. Для начала тебя отведут в действующий ток для соложения, где ячмень разложен на гигантских плоских поддонах, из-за чего кажется, будто пол покрыт золотистыми коврами с необычайно густым ворсом. Там тебе предложат поднять и понюхать несколько зерен, но предупредят, что брать их в рот не следует. Поскольку рядом прямо по ячменю расхаживают работники вискикурни в рабочих сапогах и запихивают термометры в эти самые ковры, повторять это предупреждение дважды не приходится.