Читать книгу "Зеленая - Джэй Лейк"

И трудные годы переживем.

С последними нотами, исполняемыми на гармонике где-то наверху, замерло и пение. Гармоника замолчала, заскрипев. Верховная жрица повернулась к алтарю, опустила голову и начала молиться снова, на сей раз одна. Голос ее возвысился в дрожащем речитативе; она ни разу не остановилась, чтобы перевести дух.

Танцовщица стиснула мне руку.

— Что-то близится, — шепнула она так тихо, что я едва ее расслышала.

Одежды Верховной жрицы вдруг взвихрились. У меня самой по спине пробежал холодок — я не знала, от страха или от чего-то другого. Засвистел ветер; он поднялся не во всем святилище, а лишь вокруг курильниц у алтаря.

Я снова вспомнила о дожде, о разрушенных городах и крепко сжала руку Танцовщицы. Богиня наверняка хочет высказать свою волю! Сбылось то, на что я надеялась, хотя я нарушила все мыслимые и немыслимые правила… Я не знала, какое решение примет богиня и права ли я, рискнув и собой, и своей наставницей.

Внезапно ветер стал невыносимо знойным. В верхних рядах послышались крики; кто-то с шумом распахивал двери. Часть алтарных покровов развевались на ветру, пытаясь закрыть огромную серебряную лилию. Я почувствовала резкую тянущую боль внизу живота, как будто туда вонзили кинжал. У меня началось кровотечение. Согнувшись едва ли не пополам, я увидела, как красно-коричневые пятна проступают на одеждах претенденток, стоящих возле алтаря. Сверху послышались вопли страха.

Должно быть, кровотечение одновременно началось у всех женщин, находящихся здесь.

— ТИХО! — крикнула Верховная жрица не своим голосом.

Все сразу же замолчали. Даже курильницы перестали подрагивать на цепях. Через миг в святилище наступила такая тишина, что можно было услышать, как распускается цветок.

— МЕНЯ ПОЗВАЛИ… — Богиня Лилия медленно развернула тело Верховной жрицы, и все присутствующие узрели ее божественный облик. Если я смотрела на ее руку или ее волосы, я по-прежнему видела матушку Умаавани. Если не считать темной крови, текущей по одной ноге, обутой в сандалии, Верховная жрица выглядела, как всегда. Когда же я пыталась увидеть ее целиком, она заполняла собой святилище. Более того, она заполнила весь мой разум.

— …И Я ПРИШЛА! — С потолка посыпалась пыль. — Я БУДУ ГОВОРИТЬ С ДЕВОЧКОЙ ЗЕЛЕНОЙ! — Богиня Лилия сказала что-то еще на языке, которого я не знала.

Я поняла, что стою на коленях на полу. Не помню, когда я упала. Все, кого я могла видеть, от претенденток передо мной до последних рядов наверху, также опустились на колени. Все, кроме Верховной жрицы в образе богини Лилии.

Я встала и прошла несколько шагов в центр священного круга. Я не могла взглянуть в глаза Верховной жрице; опустив голову, я следила за струйкой крови, которая текла у нее по ноге. У меня самой живот болел, как во время самых болезненных месячных.

Танцовщица встала рядом со мной. Покосившись на нее, я увидела, что ее голова гордо поднята. Она обратилась к богине Лилии на собственном языке. Богиня ответила ей на том же языке, своим громким голосом. Затем она обратилась ко мне:

— ЗЕЛЕНАЯ, ТЫ ПЛОХАЯ СЛУЖАНКА, НО ОТЛИЧНОЕ ОРУДИЕ.

Чуть расправив плечи, я кивнула, по-прежнему глядя ей на ноги. Я казалась себе птицей, которая вздумала спорить с ураганом. Почему я решила, что богиня рассудит лучше, чем обычные, земные женщины?

Идти было некуда, делать нечего. Оставалось лишь стоять на месте и терпеть раздирающую боль.

— ТЫ СОГРЕШИЛА ПРОТИВ МОЕГО ДОМА, ДОМА КОРАБЛЕЙ И ДОМА УЛИЦ.

Я снова упала на колени и заплакала.

— НО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И НЕ ПОЗВОЛЮ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ЗА ЭТО ОТВЕРГЛИ.

Плач перешел в рыдания; я рыдала от всего сердца.

— ОПАСНОСТЬ ГРОЗИТ СЕЛИСТАНУ, КАЛИМПУРЕ, МОЕМУ ХРАМУ. ТЫ — КЛИНОК, КОТОРЫЙ Я ОБРАЩУ ПРОТИВ ОПАСНОСТИ. В ОТВЕТ НА МОЛЬБЫ ЖЕНЩИН КАЛИМПУРЫ Я ИЗГОНЯЮ ТЕБЯ НА ДРУГОЙ, СЕВЕРНЫЙ БЕРЕГ МОРЯ. ТАМ ТЫ ЗАКОНЧИШЬ НАЧАТОЕ ДО ТОГО, КАК ВРАГ ПЕРЕПЛЫВЕТ МОРЕ И НАНЕСЕТ ЗДЕСЬ СВОЙ УДАР!

Я упала; из моего рта на мраморный пол текла слюна. Из ушей шла кровь. Меня интересовало одно:

— Богиня… где тот враг?

Дрожащей рукой Верховная жрица указала на Танцовщицу:

— В КОЛЬЦАХ ЕЕ СЕРДЦА!

По залу прокатился мощный громовой раскат. Курильницы упали; некоторые разбились или помялись, хотя были сработаны из серебра и меди. Верховная жрица пошатнулась, поскользнувшись в луже собственной крови. Я с трудом встала на ноги, но Танцовщица опередила меня и подхватила старуху, не дав той упасть.

— С-спасибо, — сказала Верховная жрица.

Вокруг слышались вопли и плач. Жрицы и Клинки бросились успокаивать всех присутствующих.

Мы с Танцовщицей стояли в священном кругу; нас окружали Клинки. Я увидела матушку Аргаи с арбалетом и многих других. Матушка Шестури упорно отводила от меня взгляд. Гостей, претенденток и некоторых посвященных попросили удалиться.

— Матушка! — позвала я.

Верховная жрица вскинула голову, и я вдруг увидела, какой она была в детстве, юности, в расцвете сил. Она впускала богиню в свое тело, служила ее вместилищем. Интересно, что она увидела во мне? Шрамы? Мятежный дух? Может, иностранную дурочку, которая притворяется хорошей калимпуркой?

— Ты слышала, Зелёная. — Верховная жрица печально улыбнулась. — Такого откровения я в жизни не припомню. Богиня ясно изложила свою волю. Ты уйдешь.

— Я… еще не готова! — Хотя это было правдой, признание изумило меня.

— Твое время истекло. — Лицо ее сделалось суровым, и она устало поднялась. Затем, повысив голос, Верховная жрица провозгласила: — Совещание начинается!

В зале снова наступила тишина. Не та, что воцарилась после ухода богини, но шуршащая, шумная тишина группы ошеломленных женщин, которые жаждут услышать, что будет дальше.

— Нам отдали приказ, — сказала Верховная жрица. — Но не объяснили, как приступить к делу.

— Если опасность таится в ее сердце, — закричал кто-то, чей голос я не узнала, — зарежьте ее, и избавимся от опасности, пока не поздно!

Я покосилась на Танцовщицу. Она, конечно, понимала, что ее окружают враги, которые охотно убили бы ее немедленно.

— Наша жизнь по-прежнему висит на волоске? — шепнула она.

Не сразу поняв, что она шутит, я фыркнула и повернулась к Верховной жрице. Та обращалась к сидящим непосредственно над нами и за нами; лиц я не видела и не знала, кто потребовал лишить жизни Танцовщицу.

— …не такая дура, — говорила Верховная жрица. — Даже самые младшие претендентки наверняка понимают, что богиня, сказав о кольцах в сердце, не имела в виду, будто беды коренятся в ней, как глисты в собаке.

— Хорошее решение! — отозвался голос сверху. — И не противоречит воле богини.

— Дура! — крикнула я неожиданно для себя самой.