Читать книгу "Дюна. Битва за Коррин - Кевин Андерсон"

На поверхности планеты днем и ночью продолжала работать военная промышленность мыслящих машин, производившая суда и оружие, которые Омниус предполагал обрушить на военные корабли Лиги. Орбита Коррина была так густо заполнена остатками разбитых судов, что этот слой представлял собой не меньшее препятствие, чем намеренно возведенные оборонительные рубежи. На всех заводах и верфях Лиги тем временем шло строительство новых кораблей, призванных воспользоваться любой брешью в обороне машин, как только она возникнет. Больше кораблей требовалось для того, чтобы быть готовыми сделать это в любой момент, прежде чем машины успеют отразить удар.

Однако по большей части человечество и Лига мало интересовались тем, что происходит на этом отдаленном театре военных действий.

Многие парламентарии Лиги были весьма раздражены этими напрасными, на их взгляд, расходами, теперь, когда Джихад был объявлен «оконченным». Первоочередные задачи по восстановлению промышленности, инфраструктуры и населения требовали огромных средств и ресурсов, а в сторожевой флот на Коррине деньги и ресурсы утекали как в черную дыру. Столетие битв и нескончаемых потерь ослабили Лигу Благородных, народы были утомлены и истощены миллиардными людскими потерями, разрушением промышленности и производством военной продукции в ущерб другим нуждам.

Люди жаждали перемен.

Когда два года спустя после Великой Чистки Вориан Атрейдес предложил уничтожить последний оплот кимеков на Хессре, его объявили милитаристом и поджигателем войны, а представители планет подняли такой крик, что главнокомандующему пришлось покинуть трибуну. Такова была благодарность величайшему герою войны, думал Абульурд. За прошедшие годы он неоднократно чувствовал себя уязвленным тем, что его наставника постепенно отодвигают на задний план, вытесняя из общественной жизни как символ кровавого прошлого, в наивной надежде на светлое будущее.

Если бы только Коррин не служил постоянным и неудобным напоминанием о прошлом.

После окончания Джихада вооруженные силы, изрядно потрепанные в боях с машинами, были реорганизованы и переименованы в Армию Человечества. Как символ изменений в армии была введена новая система воинских званий. Вместо ясной и простой системы порядковых номеров званий, обозначавших движение по служебной лестнице до чина примеро — первого, — теперь использовались ранги, заимствованные у древних армий времен Старой Империи и еще более ранних времен — левенбрехи, баторы, бурсеги, башары…

Хотя тем, что много лет назад Абульурд принял имя Харконнен, он, возможно, поставил крест на своей военной карьере, послужной список Абульурда и неприметная, но постоянная поддержка со стороны верховного башара Атрейдеса позволили ему достичь чина батора, эквивалентного званию полковника или сегундо. За последние пятнадцать лет Абульурд успел послужить на шести планетах, занимаясь в основном восстановительными инженерными работами сугубо гражданского свойства, а также в ряде случаев обеспечивал безопасность вверенных ему планет. Сейчас он командовал сторожевыми постами на Коррине и чувствовал себя снова в гуще важных событий.

Даже теперь, после многих месяцев службы ввиду внушительного, ощетинившегося оружием флота роботов, Абульурд не испытывал скуки, которая обуревала многих более молодых солдат и офицеров. Большинство тех, кого прислали служить к Коррину, были слишком юны для того, чтобы помнить те времена, когда Синхронизированный Мир владел большей частью галактики. Эти люди не принимали участия в боях Джихада. Для них он был давней историей, а не сюжетом нескончаемых ночных кошмаров.

Это были представители первого поколения детей, родившихся после страшной эпидемии, они унаследовали здоровую генетику и были менее восприимчивы к болезням. Они, конечно, знали историю Джихада и видели его глубокие, незаживающие рубцы; они слышали о тяжких битвах, в которых одерживались победы под командованием доблестного, легендарного уже при жизни Вориана Атрейдеса — ставшего теперь верховным башаром — и знаменитого Квентина Батлера; они знали о Трех Мучениках и продолжали твердить о «трусливом предательстве» Ксавьера Харконнена, бездумно доверяя пропаганде.

Во время этого относительного мира Абульурд несколько раз обращался в высшие инстанции с просьбами пересмотреть дело Ксавьера Харконнена и провести новое следствие по поводу вымышленного преступления его деда, но каждый раз правительство оставалось глухим к этим обращениям. Прошло почти восемьдесят лет, а у Лиги так много других неотложных дел и забот…

Иногда во время отдыха или в тренажерных залах молодые солдаты приставали к Абульурду с просьбами рассказать о боевых эпизодах легендарной войны, но в глубине души Абульурд чувствовал, что солдаты относятся к нему не без пренебрежения за то, что он, пользуясь протекцией Вориана Атрейдеса, не участвовал в самых опасных и решающих битвах. Некоторые солдаты и офицеры, демонстрируя предрассудки, усвоенные от родителей, за спиной Абульурда говорили, что они и не ожидали ничего большего от человека по имени Харконнен. Других солдат, правда, впечатлял тот факт, что именно Абульурд вывез с Пармантье Райну Батлер, вождя дикого культа Серены.

Глядя на последний оплот всемирного разума со своего капитанского мостика, Абульурд терпел. Он понимал, что в этой жизни важно, а что — не очень.

Под его командованием находилось четыреста баллист и более тысячи штурмовиков, это была внушительная и хорошо подготовленная армия, способная держать взаперти корабли Омниуса, хотя, конечно, основу этой системы составляли спутники, излучавшие скрэмблерные поля Хольцмана. Но, с другой стороны, основные силы Омниуса, охранявшие непосредственные подступы к Коррину, были поистине непроницаемы. Это была глухая оборона, и армии не удавалось отыскать хотя бы маленькую щелочку, едва заметную брешь, сквозь которую можно было бы проникнуть к планете и сбросить на ее поверхность импульсные ядерные боеголовки. Даже самоубийственные рейды бомбардировщиков с экипажами, укомплектованными смертниками мартиристами — последователями культа Серены, — и те всегда заканчивались неудачами. Барьер был непроходим.

Абульурд держал свой сторожевой флот в строгости, не допуская разбалтывания воинской дисциплины и порядка. Он регулярно устраивал тяжелые учения, чтобы поддерживать постоянную бдительность и боеготовность своих солдат. Устрашающие оборонительные рубежи окружали Коррин, словно ощетинившийся страшными и неприступными колючками ошейник. Как хотелось Абульурду начать решительное наступление, проломить оборону противника и уничтожить его — один раз и навсегда. Но для этого ему была нужна еще одна тысяча самых мощных кораблей Лиги — однако усталое, утомленное войной человечество не желало совершить это последнее усилие.

Возможно ли, что мыслящие машины просто усыпляют нашу бдительность? Может быть, они хотят убедить нас, что у них нет новых технических средств?

К несчастью, худшие опасения Абульурда подтвердились даже раньше, чем он ожидал.

Солдаты, обалдевавшие от скуки, как обычно считали дни, оставшиеся до окончания срока службы, когда на кораблях прозвучал сигнал боевой тревоги. Абульурд бросился на мостик своей флагманской баллисты.