Читать книгу "Дорога висельников - Наталья Резанова"

Когда острие клинка Сигварда ушло под подбородок Клаттербака, народу во дворе существенно прибавилось. Грязные, изможденные монахи высыпали наружу. Довольный жизнью и собою, брат Панкрас едва ли не приплясывал на пороге. Поскольку захватчикам стало не до охраны погреба, он сшиб замок и выпустил своих плененных собратьев. А те, хлебнув вольного воздуха после вони и сырости, на время позабыли и преклонные лета свои, и хворобы старые и приобретенные, а главное – присущую их званию кротость и бросились (либо заковыляли) сводить счеты с обидчиками. Не зря говорят, что воздух свободы пьянит, ибо решиться на такое можно было только во хмелю. Супротив крепких, хорошо вооруженных наемников, пусть даже утомленных предшествующим боем, – монахам, погрязшим в мирной жизни и ослабевшим от голода, в большинстве – немолодым и вместо оружия похватавшим что под руку подвернется – от скамеек до кухонной утвари. Однако ж они это сделали, внеся свою лепту в общее побоище.

Оказавшись меж разбойников и озверевших чернецов, наемники несколько поутратили боевой задор – чему способствовала и гибель их предводителя. Но в сполохах от взрывов и выстрелов (а кое-кто из монахов догадался вытащить и зажечь светильники) Сигвард не мог разглядеть настоятеля.

Он появился вовсе не с той стороны, что остальные монахи. И не по своей воле. Его выволокли.

У входа в монастырскую церковь стоял невесть откуда взявшийся человек в простеганном кафтане и таларе хорошего сукна, бледный (или так казалось ночью в отблесках огня), с негустой бородкой. Он цепко держал отца Джеремию в отнюдь не дружеских объятиях, приставив стилет к его горлу. И, перекрывая общий шум, крикнул:

– Пропустите меня, или он умрет!

Теперь в замешательство впали уже монахи. Они привыкли почитать настоятеля, и зрелище угрожающей ему опасности поколебало их воинский дух. Почувствовав их настрой, Отто-Карл – а это, разумеется, был он – продолжал:

– Расчистить дорогу! И вывести коня! – Для наглядности он кольнул старика стилетом так, что тот охнул.

Однако во дворе было слишком много людей и слишком мало света. Отто-Карл не мог охватить взглядом всех и не заметил Кремешка, подобравшегося к нему сзади. Расторопный разбойник держал в руках трофейный мушкет и угостил прикладом Отто-Карла по затылку. Тот рухнул, выпустив настоятеля.

Сигвард шагнул к Ивелину, чтобы взглянуть, жив ли он, но тут кое-что отвлекло его внимание. Вернее, кое-кто. Монашек, пробиравшийся мимо упавшего Отто-Карла и красовавшегося перед соратниками Кремешка. Нечто в фигуре и походке чернеца заставило его насторожиться. Он прыгнул вперед, цапнул монаха за капюшон – из-под которого при этом выбились черные кудри. Довольно хмыкнул:

– А, вот это кто…

Женщина, превратно истолковавшая его замечание, произнесла самым проникновенным голосом, какой можно представить:

– О сударь! Я вижу – вы благородный человек! Спасите меня, и благодарность моя будет безмерна!

Сигвард вытащил из-за пояса пистоль.

– Могу оказать услугу – пристрелить, пока сюда не добрались мои приятели. – Затем он с досадой вспомнил, что не успел перезарядить оружие, рубить же девицу мечом было как-то неприятно. Вдобавок он обещал Кружевнице – доносчица должна узнать, за что ее убивают. – Привет от Сайль Бенар, Маджента.

Он разжал руку, державшую капюшон. Маджента не успеет убежать, прежде чем он выстрелит.

Она и впрямь не успела, хотя и отшатнулась. Выстрелить Сигварду помешал отец Джеремия, до того пребывавший в оцепенении:

– Не надо! Не стреляйте!

– А вы, святой отец, не вмешивайтесь!

Но настоятель, упорствуя в добродетели, загородил женщину собою, встав перед дулом пистоля.

– Я… не позволю… убивать… сейчас… – Он говорил с трудом. Кровь стекала из пореза, и он, машинально проведя рукой по шее, еще больше ее размазал.

Этого Сигвард никак не мог понять. С какой стати отцу Джеремии вздумалось защищать пособницу врага? Да и против убийств поднимать голос было поздновато. Объяснять это настоятелю он не собирался, просто намеревался оттолкнуть того с линии прицела.

Не дожидаясь, пока священник примет грудью предназначенную ей пулю, Маджента кинулась прочь, подхватив рясу, чтоб не путалась в ногах. И попала в объятья человека, целенаправленно пробиравшегося по двору от ворот. А ворота, вопреки приказу Сигварда, оказались открыты.

– Кажется, я вовремя, – сообщил Перегрин. – Капитан, прошу вас, не стреляйте.

– Да что вы как сговорились! – с досадой сказал Сигвард.

Ингоз, впустивший Перегрина, переминался у ворот, ожидая развития событий.

Маджента, всхлипнув, вцепилась в мага.

– Господин Перегрин, спасите меня от этого чудовища!

– Безусловно, дорогая моя, безусловно. – Он повысил голос так, чтоб и Сигвард мог слышать. – Тем более что Джиллиард Роуэн, с которым вы так жаждали встретиться, прибыл и ждет вас.

Сигвард опустил пистоль. Допрос – это был довод, это он понимал. А Перегрин, прежде чем Маджента успела спохватиться, быстро развернул ее и скрутил ей руки, для чего извлек невесть откуда прочный шнур, наподобие тех, какими в Зохале душат провинившихся царедворцев.

– Вот увидите, все еще разрешится ко всеобщему удовольствию, – мягко проговорил он. Остальные были вольны толковать его слова как угодно.

Отец Джеремия, кряхтя, склонился над упавшим, перевернул его.

– Жив? – осведомился Сигвард.

– Да, только оглушен.

Обретавшийся рядом Кремешок готов был это исправить, но Перегрин остановил его.

– Это и есть человек, называвший себя Ивелином?

Настоятель кивнул – не подумавши, какую боль это ему причинит, и едва не зашипел.

– Он… но командовал другой… – Отец Джеремия обвел взглядом двор, где затухало сражение. – Не вижу его…

– Не этот? – Сигвард указал на убитого «плясуна».

– Да. – Настоятель почему-то удержался на сей раз от осуждения смертоубийств.

Перегрин тоже решил, что тут ничего уже не поделаешь.

– Этот мне тоже нужен для допроса, – он указал на Ивелина, – а с остальными поступайте как знаете.

Ближайшее время ушло у Сигварда на это самое «как знаете». Бой был выигран, и к рассвету все стихло. Оставшиеся наемники сложили оружие, и нужно было решать, что с ними делать. Для начала под радостное гиканье и гыканье монахов (что со стороны святых отцов было несколько неприлично) их загнали туда, где монахи недавно находились. В дальнейшем их можно было перевешать без суда за нападение на святую обитель, но Сигвард с этим не торопился, подозревая, что вернувшийся Роуэн предпочтет прибрать бесхозных парней к рукам.

Людям Мейнера пришлось исполнять несвойственные им роли охранников. Впрочем, это их скорее развлекало, чем возмущало. Вдобавок образовалась возможность провести сколько-то времени под крышей и в тепле. Зимой постоянно мыкаться по лесу даже при здешнем мягком климате не слишком приятно. Вдобавок были раненые, были и убитые – и с той и с другой стороны. И нужно было позаботиться и о тех и о других. Монахи занимались этим, хотя еле двигались от усталости. Сильные чувства, захлестнувшие их после освобождения, сошли на нет, а вместе с чувствами отступили и силы. Разбойники были повыносливей, но тоже притомились, и Сигварду пришлось найти тех, кто пободрее и мог бы нести стражу, иначе бы все немедля завалились спать.