Читать книгу "Лучшее, что может случиться с круассаном - Пабло Туссет"

– Что случилось, опять загадки? Но ведь как-то же отсюда можно выбраться? У нас три пистолета, дубинка и фарфоровая собачка. Если со всем этим мы не прорвемся…

– Куда прорвемся? С тех пор как ты удрал, по всей Цитадели рыщет маленькое войско, а когда они получат подкрепление, то узнают, что сбежали и я, и твоя девица.

– Цитадель? Ты сказал «Цитадель»?

– Да, именно. Надо спрятаться где-нибудь в надежном месте, чтобы разработать план побега. Ты почти не можешь идти, я не могу драться, а твоя девица вообще как колода.

– Это не моя девица, это приятельница stricto sensu,[56]договорились? И не надо на меня пялиться. Ты не знаешь какого-нибудь китайского приема, чтобы разбудить человека?

The First снова исчез в аптечной комнате и вышел с белым пузырьком. От пузырька воняло нашатырным спиртом. The First поднес его к носу Дюймовочки.

– Пабло…

– Не волнуйся, это от снотворного. Все моментально пройдет, надо только немного постараться.

– Но ты?… Ты что здесь делаешь?

– Черт подери, Дюймовочка, разве не понятно? Я пришел тебя спасти.

– Разбивая стены коленями, – вставил мой Неподражаемый Брат, который, по всей видимости, пребывал в прекрасном настроении и хотел как можно скорее выплеснуть его излишки на нас.

До Дюймовочки наконец дошло, что мы заодно, и она прикрыла рот рукой, видя, как умело потрудились над лицом The First.

Только такому слюнтяю, как он, могло прийти в голову взять ее другую руку и поцеловать ее.

– Очень рад познакомиться. Меня зовут Себастьян, Себастьян Миральес. Брат Пабло.

– Правильнее сказать, сын тех же родителей, – уточнил я.

– Очень приятно. Хосефина. Я много про тебя слышала.

– Много? Кто это тебе про него рассказывал? Уж только не я…

– Слушай, на твое лицо прямо больно смотреть…

– Пустяки, всего лишь небольшие спецэффекты. Меня привязали к стулу и допрашивали.

– …не помню, чтобы я хоть раз тебе о нем говорил… слышишь?

– Тебе, наверное, очень больно?…

– Да нет, все дело в самоконтроле. Тренированный ум может даже боль воспринимать как нечто иное.

– Дюймовочка-а-а, эй, ты меня слышишь?

– Да-а-а, отстань, зануда, не видишь разве, что я говорю с твоим братом?… Конечно, я на тебя зла. Как ты мог бросить меня одну ночью? А потом из машины выскочили двое каких-то типов и заткнули мне рот платком…

– Так он тебя бросил?

– Сам слышал.

– Ладно, не обращай внимания, он ведь выпивает.

– Выпивает? Да я своими глазами видела, как он выхлестал бутылку водки за два часа.

– Но теперь все в порядке, верно? – пришлось вмешаться мне. – Не время заниматься семейными дрязгами.

The First сказал, что пойдет доупаковывать наши причиндалы, и я на минутку остался наедине со спасенной принцессой.

– Ты мне не говорил, что у тебя такой милый брат.

«Милый», она сказала «милый». Не «симпатяга», не «клевый», не «очаровашка». Она сказала «милый» – точь-в-точь как в телесериалах.

– Дюймовочка, умоляю, у него не лицо, а географическая карта.

– Да, но у него хорошая фигура, такой стройный. И потом, видно, что в нормальном состоянии он просто очаровашка. Теперь, когда у тебя есть компания… не бойся, дурашка, я все помню… И потом, у него такие голубые глаза, по-моему очень сексуальные.

– Выпитый я.

– Не придирайся. Потом, тебе не мешало бы сбросить килограммчиков сорок. – Вдруг она напустила на себя такой вид, какой напускают современные люди, когда им приходится затрагивать неприличные темы, и при этом они не хотят показать себя старомодными: – Слушай, мне нужна одна вещь… Тут нет каких-нибудь прокладок или тампонов?… Кажется, у меня начинаются месячные.

Ни у принцессы Органы, ни у леди Марион, ни у Прекрасной Елены никогда не начинались месячные в самый разгар операции по их спасению, а вот у Дюймовочки – да, у Дюймовочки месячные тут как тут.

– Лихо: тебе нравятся глаза мистера Секси, а прокладки ты просишь у толстяка…

Дюймовочка наградила меня быстрыми лукавыми поцелуями, и я отправился туда, где The First заканчивал укладывать наши пожитки. Я сразу понял, что в аптечке нет ничего похожего на прокладки или тампоны, но в одном из шкафов наткнулся на кучу наволочек и подумал, что в конечном счете и они сойдут. После чего вернулся к Дюймовочке.

– И что, по-твоему, можно сделать из наволочки? Ку-клукс-клановский капюшон?

– Черт возьми, не знаю… Обходились ведь женщины тряпками, когда не было никаких «тампаксов»? Сама придумай…

Короче, когда мы наконец приготовились выступить в поход, прошло, должно быть, уже немало времени. Нам не только пришлось дождаться, пока Дюймовочка приведет себя в «должный вид», как она сама выразилась, но и пока она – так ей, видите ли, захотелось – пройдет начальный курс обращения с оружием, – задача, которую я возложил на Неподражаемого Инструктора The First. Ученица, щеголяя способностью к абстрактному мышлению, не свойственному ее полу, казалось, прекрасно усвоила теорию (откуда вылетают пули и прочее), но, когда дело дошло до практики, она взяла пистолет так, будто держала в руках осиное гнездо. Это надо было видеть. Но так или иначе экстравагантный отряд, состоящий из статного и подтянутого герильеро с двумя наволочками вместо дорожных сум, Дорис Дей с пистолетом за поясом халата и Магилы Гориллы, прихрамывающей и нагруженной связкой запасных гигиенических салфеток, выступил наконец из решетчатых дверей навстречу потемкам нелепого сооружения.

– Куда направимся? – не утерпел я.

– Исследовать лабиринт, – ответил The First.

Славное приключение. Не хватало только Дарта Вейдера, который, впрочем, не замедлил объявиться.

Учитывая, что мы углубились не в настоящий лабиринт, достаточно было следовать вдоль участков, освещенных аварийными лампочками, чтобы выйти в нечто вроде подземного туннеля, как бы выполнявшего роль спинного хребта всего сооружения. Он, несомненно, куда-то вел, потому что сбоку стояли припаркованный грузовик и экскаватор. Иными словами, туннель был здоровенный.

– Ну и труба! – сказал я, давая предварительную оценку.

The First, как всегда в привычной для него роли героя, прямиком направился обследовать груду балок и других строительных материалов, сваленных за экскаватором и занимавших столько же места, сколько еще один грузовик. Когда он вернулся, у него был характерный вид «все под контролем», который особенно меня бесит.

– Лучше всего пойти по следам покрышек грузовика. Где-то же он должен выгружать землю.