Читать книгу "Вопрос времени - Джон Джойс"

Но гигантская тварь не слушала. Джерри в отчаянии вскочил с земли и попытался броситься на монстра. Его ноги сразу подкосились. Он рухнул на сухие листья, бессильный и беспомощный…

– Прошу тебя… оставь ее…

Чудовище бросило Марию вниз. Джерри услышал, как ее тело глухо стукнулось о землю, и этот звук ударил ему прямо в сердце.

– Не-е-ет!

Гибб подполз ближе. Он откинул медно-рыжие волосы с лица Марии и увидел ее застывшее лицо.

Она была мертва.

Джерри крепко прижал ее к себе. Слезы струились по его щекам, и он не мог их удержать. Мария была его лучшим другом, самым близким человеком, единственным, с кем он мог поговорить! ЗОРИН был прав. Он угадал его самый сильный страх, самую большую слабость и нанес удар, чтобы победить в игре.

– Мария! – зарыдал Джерри. – Прошу тебя, не умирай!

Чудовище ушло. В лесу снова стало тихо.

Гибб чувствовал, как нестерпимая боль гложет его изнутри. Он почти не мог дышать.

Что делать?

Как ее спасти?

У него осталась всего одна жизнь!

А если монстр вернется и убьет его? Он уже не сможет себя воскресить!

Джерри закрыл глаза и постарался сосредоточиться.

– Я отдаю тебе свою последнюю жизнь, Мария, – сказал он. – Я, Морбиус, говорю тебе – восстань.

43Мистер Говард

Огромный вертолет развернулся в воздухе, завис над мокрой от дождя площадкой и опустился в туче брызг. Полицейские уже разъехались, чтобы обыскать район ангаров, но стоявший у диспетчерской вышки черный лимузин замигал фарами и тронулся с места. Когда «Си-лайэн» заглушил двигатели и остановил винт, длинный автомобиль подъехал ближе и остановился на залитом водой бетоне. Одетый в форму шофер вылез из машины и подошел к «вертушке».

– Доктор Гилкренски?

– Да. В чем дело?

– С вами хочет поговорить мистер Чарльз Говард.

Гилкренски спрыгнул на площадку и зашагал к лимузину. Он увидел темные непроницаемые стекла. Одно из них опустилось, и мужской голос произнес:

– Мы договорились встретиться через пятьдесят лет, доктор. Я сдержал свое слово!

Тео наклонился, опершись на открытое окно, и заглянул в салон.

На просторном кожаном диване сидел стройный пожилой мужчина в безупречно сшитом деловом костюме. Его серебристые волосы были коротко подстрижены, подбородок украшала аккуратная вандейковская бородка, а на сухощавых пальцах, придерживавших толстый сверток, блестело обручальное кольцо.

И только живые серьезные глаза, блестевшие за золотой оправой, были те же самые, которые Гилкренски совсем недавно видел на Бимини.

– Здравствуйте, мистер Айзнер, – сказал он. – Рад увидеть вас снова, после стольких лет.

– Скорей – часов, если говорить о вас, – уточнил Айзнер. – Но для меня действительно прошло уже полвека. Видите, что делает с человеком время, доктор? Садитесь, прошу вас. На улице холодно, а здоровье у меня уже не то, что было раньше. К тому же я хочу вам кое-что передать.

Гилкренски влез в машину и сел напротив Айзнера. Дверца захлопнулась, и темное стекло снова поднялось.

– Вы наделили меня чудесным даром, доктор. Благодаря вам я заглянул в собственное будущее и узнал, что мне делать дальше. Если бы не вы, я бы не смог так смело и уверенно строить свои машины.

Тео внимательнее вгляделся в старика.

– Вы обо всем узнали уже там, на острове, верно? – спросил он. – Когда поняли, что вертолет построен вами. Но как вы догадались?

– По женскому имени на фюзеляже. Мария Луиза Бухов – так звали мою мать. С тех пор я ставлю его на каждый созданный мной аппарат, чтобы в один прекрасный день отправить весточку самому себе.

– А откуда взялся Чарльз Говард?

Айзнер улыбнулся:

– Я позаимствовал чужие имена. Мне всегда говорили, что я похож на Чарльза Линдберга и Говарда Хьюза в одном лице. После вашего исчезновения я вернулся во Флориду и посадил «Эвенджер» на одном из пустынных островков, где его никто не мог найти. У меня не было ни семьи, ни друзей. После войны в стране хватало парней, бродивших в поисках работы. Удивительно, как много можно сделать, если знаешь собственное будущее! Перед тем, как вы улетели, я поговорил с Мартином о его отце… то есть о самом себе. Он рассказал мне, кем я стану, на ком женюсь, где встречусь со своей женой, – абсолютно все. Это было изумительно.

– А мое будущее? Оно изменилось?

– Этого я вам сказать не могу. Мне ведь неизвестно, каким оно было раньше. Я твердо знал только одно – что мое собственное будущее будет связано с моей компанией и сыном Мартином и что рано или поздно настанет день, когда вам – и мне самому – понадобится мой вертолет, и я отправлю его вам вместе со своим сыном. Конечно, мне пришлось слегка смошенничать! Авиастроительство – суровый бизнес, вы сами знаете, а я не имел права на ошибку. Вот почему я нарушил свое обещание и воспользовался этим…

Айзнер открыл сверток. На черном сиденье лежала «Минерва-3000».

– О Господи! – выдохнул Гилкренски.

– Не волнуйтесь, доктор, – улыбнулся Айзнер. – Я был очень осторожен. Мне ведь не хотелось перевернуть вверх дном всю историю! Я знал, что если воспользуюсь им не только для создания «Си-лайэна», то разорву петлю времени и немедленно исчезну. Вы не прилетите на остров в вертолете и не спасете меня, я не смогу послать его вам на помощь… и так далее. Получается что-то вроде замкнутого цикла. Но я постарался сохранить в этой штуке достаточно энергии, зная, что сегодня она понадобится вам.

– Зачем?

– Понятия не имею. Здесь мое знание о будущем заканчивается. Но я помню, как пятьдесят лет назад вы говорили, что с помощью этой машины собираетесь вернуть себе нечто важное, то, что украл у вас мой партнер Джерри Гибб. Его офис расположен здесь. В нем находится контрольное устройство его суперкомпьютера, с помощью которого он управлял ракетой, а вот и ключ.

– Благодарю вас.

Гилкренски пожал руку Айзнеру. Она была такой же теплой и сухой, как рука его сына.

Айзнер улыбнулся. На мгновение он превратился в прежнего мальчишку.

– Нет, доктор Гилкренски, это я должен вас благодарить. Вы дали мне будущее, которого у меня не было. Вы дали мне семью, сына, всю мою жизнь. Но заодно вы возложили на мои плечи огромную ответственность – сделать все так, чтобы не нарушить ход вещей. Теперь с этим покончено. Я свободен. Впервые за полсотни лет я не знаю, что случится дальше, и это замечательное чувство. Будущее больше не зависит от меня – оно зависит от вас. Мы увидимся позже и… поболтаем о старых временах.