Читать книгу "Самоубийство по заказу - Фридрих Незнанский"

А потом, поздно уже, вспомнил о своем обещании и позвонил Юрке. Алька была задумчива. И, когда я кончил болтать, спросила – серьезно! – не взял ли я назад своего обещания помочь ей, в случае чего, перейти, например на работу в «Глорию»? А я уж и забыл. Но ту же вспомнил и сказал, что об этом надо поговорить с Севой. А я – всегда «за». Сказал, и мы снова забыли. О чем болтать, если эта хулиганка, в самом натуральном смысле, обставила нашу нечаянную «встречу» так, чтобы я подумал, будто увел чужую невесту, которая, впрочем, и сама не чаяла удрать из-под венца с проезжим гусаром. И чтоб выстрелы, и опасность, и жуткая ревность, и нескончаемое желание… хоть на одну ночь, пока погоня не догнала… И, если вдуматься, почти так и оно было – и нездешние страсти, и постоянное напоминание о тщете любых желаний. Вот и работай после этого вместе!»…

Эпилог РОДНИКИ…

Более глупого финала для истории с «хвостами», погонями и «клопами» с «жучками» в собственной квартире Турецкий не мог бы и представить себе.

После одной «памятной» ночи он спросил совсем близко теперь уже ему знакомую девушку, как она думает, зачем некоему Павлу Валерьяновичу Молчанову понадобилось преследовать его? Чего он хочет этим добиться?

Ее реакция превзошла все ожидания.

Она спокойно, будто так оно и должно было случиться, сказала, что это у Пашки, скорее всего, из ревности. Он ее просто преследует своей страстью. Может, дать, чтоб отвязаться? Вопрос, подумал Александр Борисович, был, конечно, из ряда вон.

– А он сюда подслушивающих устройств еще не насовал? – спокойно, как о само собой разумеющимся, спросила она и оглядела стены. – Пашка – ненормальный, он на все способен. Ты проверь на всякий случай, – добавила равнодушно и, надо полагать, тут же забыла. Совсем другой интерес занимал.

Вот это – номер! Погони, выстрелы… Стоило ли говорить о находках? Или оставить за гранью собственного стыда?… Даже смеяться можно было только над собой.

Странное дело, казалось бы, требовалось обязательное продолжение, но ощущение было такое, как у страдающего от невероятной жажды. Но вот напился вволю, взахлеб, и – как отрезало. Мутит от одного вида воды. Но это будет продолжаться, он понимал, недолго, желание пить навсегда не уходит, а прекрасный источник, кажется, никогда не иссякнет… И вспоминаться будет постоянно, и бесконечно притягивать к себе, стоит лишь почувствовать жажду или животворную прохладу далекого родника. Это происходит вне сознания, в подкорке, может быть, заложено. Вместе с тревожными ночными мыслями о том, правильно или нет сложил ты свою жизнь, туда ли выгребаешь…

Некоторые женщины прекрасно понимают это утреннее состояние мужчины и не мешают им заниматься мелкими самоистязаниями. Турецкому повезло. Аля сказала, что своего добилась и поэтому не претендует больше ни на что, разве что на благосклонное внимание. И Александру Борисовичу стало стыдно: кто кого благодарить-то должен? Все перевернулось с ног на голову. Об этом позже стоило хорошенько подумать…

Прошло несколько дней. В очередную пятницу днем ему позвонил Грязнов. Сообщил, что вылетел вместе с… Подробности исключил, но было и так ясно. Просил встретить с транспортом, потому что…

Мог и не объяснять. Турецкий и сам знал, что, покидая Москву, будучи уверенным, что навсегда, Славка, по настоянию друзей, не продал свою большую квартиру на Енисейской улице, как собирался, а сдал кому-то из знакомых в Министерстве внутренних дел. И если теперь возвращался, то должен был хотя бы предупредить человека, срок ему дать для подыскания другой жилплощади. Словом, проблема. Была еще на Ленинском проспекте квартира покойного Дениски, и она стояла запечатанная – не мог ни видеть ее, ни продать Вячеслав Иванович, все казалось, что однажды Денис вернется…

Но раз летит вместе с «…», наверное, к какому-нибудь согласию-то пришли? А то может пожить и у Сани, в Нинкиной комнате.

Словом, надо встретить. Особых дел в агентстве не было, а приезд Славки он хотел обставить соответствующим образом. Даже само его появление в «Глории». Поэтому решил хранить тайну.

Александр Борисович привел в порядок свою парадную форму. Надел – поразительно, в самую пору, не поправился ни на грамм, хотя сам себе казался чрезмерно обрюзгшим.

Нет, пронесло.

Он стоял у выхода из «трубы», к противоположному концу которой «чалился» родимый, российский Ту-154. В руке держал букет из пятнадцати совершенно прелестных кремовых роз…

Первым появился в глубине Грязнов, протянул руку и подал ее Кате. Естественно. Но, что это? Он снова протянул руку, и в «трубу» вышла из самолета высокая и ужасно знакомая женщина…

Мозги сработали мгновенно и – сами. Без понукания. Одну розу – долой! Да вот же она – милая женщина у выхода из этого гофрированного коридора.

– Прошу вас! – она не поняла, отступила, но мужественная мужская рука вмиг сунула ей в пальцы розу на длинной ножке.

– Зачем?! – не поняла она, глядя изумленно на симпатичного, совсем не старого генерала.

Он просительно посмотрел на нее.

– Ждал одну, а прилетели две! – растерянно сказал он.

И до нее дошло! Ну, конечно, шикарный букет так легко и просто разделился на два.

– Идите, идите! – засмеялась она. И он, легко пружиня, отчего и шаг казался летящим, пошел навстречу.

Встретились посреди коридора, и так получилось, что он оказался между ними и обнял обеих сразу, будто нарочно приготовился. И сходу получил по жаркому поцелую. Но – стандартному, обязательному при встрече.

Их недовольно обтекали пассажиры.

Букеты были вручены и вызвали удивление. Откуда он мог знать? Требовательные взоры, обращенные на Грязнова, укоряли: сорвал операцию «Внезапность». Но по-прежнему не пришедший еще в себя Турецкий стал явным подтверждением того, что он ничего не знал. И, когда проходили мимо дежурной женщины в аэрофлотовской форме у выхода, разглядывающей их с улыбкой, и с кремовой розой, которую она с удовольствием нюхала, Майя поняла первая, обернулась к Александру и восхищенно промолвила:

– Ах, какой хитрец!

В зале разделились. Александр с сумкой в руке, подхватил под руку Майю и пошел вперед, Славка с Катей – следом за ними.

– Куда? – спросил у Грязнова, подойдя к своей машине.

– Спроси у Кати, – ответил Славка.

– Как это, куда?! – воскликнула она. – И двух мнений нет! Ко мне. Саша, ты же бывал…

– Был, – поправил Турецкий, улыбаясь.

– Ну да! А кто против? И где вы найдете себе место лучше? – она поочередно посмотрела на Майю и на Сашу.

Грязнов молча развел руками, подчиняясь.

Майя села рядом с ним, Славка с Катей забрались на заднее сиденье. Турецкий ни о чем не спрашивал Майю, а она ждала вопросов. И, уже трогая машину, сказал: