Читать книгу "Тайная девушка - Кейтлин Морган Стунич"

за мной. Таким образом, если бы я поскользнулся, он поймал бы меня, и… — он делает паузу, и мы все поднимаем глаза на фонтан; если это возможно, сила бьющей из него воды, кажется, увеличивается. Держу пари, там не осталось воздушного кармана.

— Блядь, Рейнджер, твою мать, — шепчет Черч, а затем, прежде чем близнецы успевают остановить его, он взбирается наверх и пытается заглянуть в отверстие. Тобиас пытается пойти за ним, но Мика удерживает его.

— Нет! Я не позволю тебе угробить себя. Этого не произойдёт, братан. — Тобиас вырывается из рук брата, но тот никуда не уходит. Вместо этого они оба просто стоят там, напрягая мышцы.

Когда Черч возвращается вниз, один, я чувствую, как внутри меня что-то разбивается вдребезги.

— Нет. — Сначала это слово произносится шепотом, но, когда Черч ударяет каменную стену рядом с фонтаном, я разваливаюсь на части. Слёзы текут по моему лицу, и я начинаю дрожать, падая на колени в мокрую траву.

Это несправедливо.

Рейнджер просто хотел узнать правду о старшей сестре, которую любил. Он не может умереть вот так, не здесь. Ни за что на свете. Я встаю и соскальзываю в бассейн, переплываю его, чтобы… чтобы… чёрт, я не знаю для чего, но близнецы не дают мне пройти.

— Ты не пойдешь туда, Чак, — говорит Мика, и слёзы текут по его лицу. — Просто нет. Нам нужно пойти за помощью.

— Сходи за директором, — говорит Черч, и его голос такой резкий, что напоминает удавку. — Я останусь здесь на случай, если он… — он замолкает. Мы все знаем, что Рейнджер не вернётся.

Рейнджер утонул в тёмных туннелях под академией Адамсона.

Теперь Рейнджер мёртв.

Рейнджер мёртв.

Я пытаюсь осмыслить это, но слова отказываются проникать в мой изголодавшийся по кислороду мозг.

Сходи за папой. Может быть, ещё не слишком поздно?

Даже при том, что я знаю, что это всего лишь дурацкая сказка, призванная поднять мне настроение, я хватаюсь за неё и бегу с ней.

Близнецы провожают меня к краю, и мы все выбираемся наружу, дрожа, наши зубы стучат как сумасшедшие. Мика оглядывается по сторонам, но я почти уверена, что он в замешательстве относительно того, где именно мы находимся.

— Чёрт, нам нужен Спенсер, — шепчет он, и я чувствую, как меня охватывает тошнотворное чувство вины. Если бы Спенсер был здесь, может быть, он бы знал, что делать в тоннелях, может быть, он бы знал, куда идти? Может быть, он знал бы, куда идти сейчас?

Слёзы текут по моему лицу, пока я пробираюсь между деревьями, отчаянно ища какой-нибудь ориентир. Что-нибудь, что угодно, что скажет мне, где мы находимся.

— Рейнджер мёртв, да? — шепчет Мика, прислонившись спиной к дереву. Он закрывает глаза, его тело сотрясается от холода и выброса адреналина. Я оглядываюсь назад и вижу Черча, ожидающего в воде. Теперь она ему по грудь, но он не двигается. Он стоит там и смотрит на место, как собака, ожидающая своего лучшего друга. Я имею это в виду, наилучшим образом из возможных, как будто его преданность непоколебима.

— А может, и нет! Завязывай с этим, Мика, и давай просто уйдём. Давай просто начнём бежать, пока не выясним, где мы находимся. — Он протягивает руку, чтобы схватить брата за руку, и Мика отталкивается от дерева, как будто его тело сделано из свинца. Он выглядит так, словно хочет рухнуть на землю и просто сдаться. — Оставайся с Черчем, Чак. Не позволяй ему наделать глупостей.

Я киваю и лезу в сумку за телефоном. Конечно, он должен быть водонепроницаемым, но, когда я пытаюсь его включить, у меня ничего не получается. Он либо разрядился, либо полностью сдох.

Близнецы не дожидаются моего ответа; они несутся через лес со скоростью, с которой я никогда не смогла бы сравниться. От нечего делать я возвращаюсь к пруду и перехожу на сторону, ближайшую к Черчу.

На короткое мгновение дождь прекращается, так что мне не нужно кричать так громко, чтобы меня услышали.

— Твой телефон работает? — я спрашиваю его, но он качает головой.

— Он каким-то образом выпал у меня из кармана по дороге наверх. — Его голос звучит так бесстрастно, как будто он обсуждает погоду. Это защитный механизм, я уверена в этом, но всё равно трудно это слышать.

Я сажусь, потому что мне больше нечего делать и некуда идти. Леса вокруг Адамсона густые и тянутся на многие мили; с одной стороны, граничит государственный парк. В зависимости от того, где мы находимся, мы с такой же вероятностью можем направиться как глубже в лес, так и в сторону академии.

Минуты утекают сквозь пальцы. С каждой проходящей мимо я думаю о Рейнджере. Может быть, десять-пятнадцать минут назад с ним всё было бы в порядке, он цеплялся бы за жизнь. Но теперь…

Наконец Черч вылезает из воды, и я знаю, что всё кончено.

— Вставай, и давай пойдём прогуляемся, — говорит он. Он не помогает мне подняться на ноги, просто уходит в том же направлении, что и близнецы. Он не успевает далеко уйти, может быть, сделать десять или двадцать шагов, прежде чем падает.

Я подбегаю к нему, но в его глазах ничего нет, только пустота.

Черч Монтегю — просто испорченный мальчик, а не психопат. Мне стыдно даже за то, что я так думала.

— Он был моим лучшим другом… — говорит он, когда я сажусь рядом и обнимаю его за талию, сжимая так крепко, как только могу. — Он был моим лучшим… — голос Черча дрожит, и он закрывает глаза от боли. — Он был. Я думаю, его больше нет, да?

Мы долго сидим так, очень долго. Может быть, слишком долго, потому что мы оба дрожим как сумасшедшие.

Мы умрём от переохлаждения, если не найдём способ согреться.

— Пошли, — шепчу я, помогая Черчу подняться на ноги. Он позволяет мне, и мы продолжаем идти, держась за руки.

Никто не говорит. В течение долгого, очень долгого времени.

До тех пор, пока мы не слышим звук удара металла о камень.

Мы с Черчем обмениваемся взглядами и начинаем бежать так быстро, как только можем, в том направлении. В земле, рядом со старым сараем, есть водосток. Это не только означает, что мы движемся в правильном направлении — ведь сарай должен быть недалеко от академии, верно? —