Читать книгу "«Ваше сердце под прицелом…» Из истории службы российских военных агентов - Михаил Ефимович Болтунов"

ты предлагаешь, майор?

— По любой моей информации можно работать. За свои данные ручаюсь, за чужие нет.

То, что случилось потом, превзошло все ожидания. По развединформации Коноваленко была проведена операция. А в Кабуле, в разведпункте получили шифрограмму: «Плато 5 км северо-восточнее Хукумати-Даханаи-Гори. С 20 часов 2 июня ожидается ночевка каравана с оружием и боеприпасами. По имеющимся данным, 3 кпвт, 5 дшк, до 80 единиц стрелкового оружия, большое количество противопехотных и противотанковых мин. Все китайское. Караван использовал маршрут Пешавар — Ваханский проход — Файзабад — Талукан — Кундуз — Баглан. Баглан пройден к утру 1 июня. Доложено генералу Печевому».

Важным было не только то, что полностью подтвердились данные Коноваленко и то, что трофеев оказалось в три раза больше, но сама развединформация оказалась не местной, локальной, а стратегической. Однако ценность ее будет осознана значительно позже. А тогда, в начале войны, ни полковник Халиков, ни штаб 40‑й армии, да и сам командарм и предположить не могли, что вскоре караваны моджахедов станут одной из основных опасностей для частей советской армии и их постоянной головной болью. А уж для военной разведки и подавно. Для оперативных групп, разбросанных по стране, борьба с караванами противника станет важнейшей задачей. Более того, караванная опасность окажется настолько серьезной, что для борьбы с нею на территорию Афганистана будут переброшены силы спецназа ГРУ.

Так вот первым на эту стратегическую опасность указал именно он, майор Коноваленко.

Справедливости ради следует отметить, что Михаил Иванович на своем скромном посту командира оперативной разведгруппы работал не только на сегодняшний день, но и на завтрашний день.

В мае 1984 года его во второй раз пошлют в Афганистан делиться боевым опытом и оказывать практическую помощь более молодым и неопытным коллегам. Он вновь приехал в провинцию Баглан. К тому времени губернатором провинции стал его старый знакомый, бывший моджахед, которого Коноваленко вытаскивал из банды.

Вот как об их встрече вспоминает сам Михаил Иванович.

«Когда закончилась моя первая командировка и я в 1981 году уезжал домой, этот моджахед, с моей помощью перешедший на нашу сторону, вырос до командира батальона защиты революции. А к моему второму приезду возглавил провинцию Баглан.

Помнится, шло совещание, губернатор докладывал обстановку прибывшему из Ташкента заместителю командующего Туркестанским военным округом. Я только прибыл и тихонько прошел в зал. Был в гражданском. Но губернатор, оторвавшись от доклада, увидел меня, узнал и, не скрывая эмоций, радостно воскликнул:

— Мустафа! Рафик Мустафа! — и бросился обнимать меня».

Естественно, такие нежности не понравились генералу. Кто такой этот Мустафа, что ради него губернатор бросил замкомандующего округом.

В перерыве к Михаилу Ивановичу подбежал запыхавшийся порученец.

— Вас приглашает заместитель командующего.

Не успел Коноваленко открыть рот для доклада, как тут же удостоился окрика.

— Вы кто такой? Почему не представились?

Однако он плохо знал Михаила Ивановича. Коноваленко не приемлел такого тона.

— Как я мог представиться, если вы на боевой машине пролетели мимо меня, обдав пылью.

Генерал-лейтенант был ошарашен таким ответом и тон несколько снизил:

— Откуда вы знаете губернатора?

— Так я его сам из банды вытаскивал.

— Как из банды? Вы кто?

— Подполковник Коноваленко. Главное разведывательное управление. Я тут уже второй раз.

— Ах, вот как, — совсем уже примирительно сказал генерал. — Обстановку можете доложить?

— Разумеется, могу.

На следующий день губернатор провинции Баглан устроил пышный прием по случаю приезда его старого друга «Рафика Мустафы». Было много выпито, много сказано добрых слов в честь советского гостя.

А когда после шумного приема Коноваленко вместе с замполитом разведцентра возвращались в свой городок, политработник с интересом спросил:

— Что ж ты тут натворил, Михаил Иванович, если и через четыре года тебя так вспоминают и принимают?

Коноваленко только вздохнул:

— Да, ничего особенного. Просто работал.

«Духи» скоры на расправу

Оперативную работу майор Коноваленко любил. Более того, можно с уверенностью утверждать, что способности к этому кропотливому, сложному делу были заложены в него от природы. От кого именно перешли эти гены, трудно сказать. Отец его всю жизнь проработал на железной дороге машинистом поездов, а мать — в больнице. Мачеха, воспитавшая его, была домохозяйкой. И тем не менее факт налицо — умел Михаил Иванович разглядеть в том или ином афганце, который, казалось бы, ничем не отличался от других, будущего агента. Впрочем, разглядеть — это полдела, его надо завербовать, убедить работать на себя, подготовить и направить в банду моджахедов. И вот тут наступает момент истины: вернется ли он назад, сумеет ли добыть нужную развединформацию, не разоблачат ли его, не поставят к стенке. Ведь «духи» скоры на расправу. То есть работа эта — тяжкая, нервная, штучная, я бы сказал, ювелирная. Только ювелир, допустив ошибку, испортит камень, пусть и дорогой, драгоценный, а оперативный офицер испортит жизнь агента.

Майор Коноваленко старался сохранить жизнь агентам. И в то же время выполнить боевую задачу. А задач этих было хоть отбавляй. «Духи» подбрасывали их с постоянной регулярностью. Примерно через месяц после прибытия Михаила Ивановича в Пули-Хумри повадились они по ночам вести обстрелы городка советников, а также наши посты и заставы на дорогах. Местность им сопутствовала. С востока к югу вдоль города Пули-Хумри нависал горный массив. С этих гор центральная улица как на ладони. Вот оттуда и угощали душманы свинцом «шурави».

Естественно, начальство строго спрашивало с разведчика Коноваленко: как угомонить моджахедов? А как их угомонишь, когда не знаешь, кто это делает, откуда. Словом, Михаил Иванович искал выход из создавшейся ситуации. Однако выхода пока не было.

Но вот однажды, заглянув к местным хадовцам, Коноваленко увидел на допросе тщедушного, грязного измученного паренька. Чувствовалось допрашивали его давно. Михаил Иванович поинтересовался, мол, кто такой. Ему сказали, что это духовский связной из ущелья Нахрин. «Связной, связной…» — повторял про себя Коноваленко, чувствуя, как начинает вырисовываться интересная задумка. Теперь оставалось уговорить начальника местного ХАДа капитана Арифа Хушдара отдать связного.

Начальник упирался. Действительно, этот «дух» проходил у него по всем учетам.

— Переведи его в умершие или в невиновные… — предложил майор.

Ариф молчал.

— Тебя что, не