Читать книгу "От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г. - Иван Касьянович Кириенко"

и кричали нам: «опричники Царя!», думая этим приклеить нам самый позорный ярлык. И нам довольно часто приходилось, совершенно спокойно и без желания унизить старое прошлое, отвечать, что эта страница пока закрыта для России и что в данное время все должны вести борьбу за национальную Россию против интернациональной диктатуры пролетариата. Такое широкое объединение в наших рядах всегда давало нам большое пополнение. Вообще же о политике у нас не было принято говорить, ближайшая цель была ясна, нужно было создать силу для борьбы против Ленина и только после победы над ним создавать строй для пользы и величия Российской Империи. Неудачный куплет за ненадобностью очень скоро был отставлен, но единение широкого политического фронта в полку, как и во всей Добровольческой Армии, продолжалось до конца.

С выходом Добровольческой Армии в 1-й Кубанский поход, генерал Кириенко обвиняет генерала Корнилова в том, что он не пошел на Зимовники вместо Кубани. Это тоже неверно, и мы тогда об этом знали. Теперь же мы по этому вопросу имеем авторитетное освещение генерала Богаевского, бывшего тогда командиром Партизанского полка. В его книге «Ледяной поход 1918 г.», стр. 50, генерал Богаевский говорит: «В Ольгинской был решен вопрос о дальнейшем движении в задонские степи, на зимовники; генерал Корнилов принял это решение без ведома генерала Алексеева. Последний, узнав об этом, настоял на том, чтобы был собран военный совет старших начальников для детального обсуждения этого вопроса. Мнения в совете разделились. Большинство стояло за движение на Кубань… Екатеринодар был еще в Кубанской власти и, по слухам, там было много добровольцев… Меньшинство, и в том числе и генерал Корнилов и я, верили в то, что Дон скоро поднимется и надежда на соединение с походным атаманом генералом Поповым, который двигался туда с донцами, еще более укрепила нас в целесообразности движения на зимовники.

Однако победило первое мнение, и решено было идти на Кубань. Приехавший атаман генерал Попов склонил генерала Корнилова все же двигаться на зимовники. Наш конный авангард, стоявший в станице Кагальницкой, по приказанию готов был уже двигаться на восток, однако, ввиду все же затруднительности размещения по квартирам обоих отрядов и снабжения их продовольствием, было решено не соединяться… Жестокими словами описывает генерал Деникин тогдашнее настроение Донского казачества. К глубокому сожалению, эти грустные слова Добровольческого вождя справедливы!»

На вопрос генерала Кириенко о популярности генерала Корнилова в Добровольческой Армии отвечаю по личному впечатлению: для строевых частей он был общим кумиром, что же касается Генерального штаба, то ходили слухи, что между ним и генералом Алексеевым чувствовался холодок. Злостную клевету без доказательств генерал Кириенко переносит и на Корниловский Ударный полк, заявляя, что по рапорту Генерального штаба полковника Неженцева генерал Корнилов решил формировать ударные батальоны с целью «защиты революции», тогда как на самом деле они были сформированы для прорыва укреплений противника и увлечения за собой «самой свободной армии в мире без дисциплины». Сам же генерал Корнилов всюду в своих приказах, в обращении к русскому народу и в речах говорил только о борьбе за Россию, за Отечество, за Родину…

Генерал Кириенко сознательно клевещет на Корниловский Ударный полк за то, что он показывал, как нужно воевать старым русским полкам, когда он отлично из вышеизложенного знал о его назначении, но если тогда полковник Кириенко мог наблюдать, как Корниловский Ударный полк отбивал атаки его 1-го Георгиевского полка в Киеве, когда он был уже с большевиками, или останавливал другие бегущие с фронта полки, то это же ведь были банды или открытые враги национальной России, а не когда-то славные полки.

Всю эту клевету генерал Кириенко плетет с целью уменьшить удар по его болезненному тщеславию от того, что при переформировании в станице Ольгинской Добровольческой Армии его отряд, около 120 человек, был влит в 3-й батальон Корниловского полка, а сам он не только не получил полка, но даже и батальона. Собственно, обиды не должно было быть, так как командирами полков были более достойные, чем полковник Кириенко, но он и теперь еще не может забыть этого. Тогда же он начал вмешиваться в жизнь полка и даже дерзал приказывать своим бывшим георгиевцам, изображая из себя второго командира полка, но это дошло до генерала Корнилова, который вызвал его к себе и сказал: «Вы должны знать, что двух командиров быть не может, – и добавил: – Я зачисляю Вас в резерв. Можете идти!» Точно, ясно и понятно! Таково было внушение полковнику Кириенко, но генерал Кириенко и ныне не сдается и размышляет: «Полагаю, что главной причиной была моя и моего полка верность и преданность Императору». Простительно, что к старости многое забывается, но вот я теперь с одним Вашим георгиевцем по прочтении этого вспомнили, что Вы сказали при прощании с ротой: «Служите верно, так как генерал Корнилов ведет борьбу за Россию!» Значит, время-то тогда другое было, и Вы тогда это понимали, но теперь почему-то вспомнили о Вашей верности Императору. Быть может, верность свою Императору теперь Вы видите в Ваших трех предполагавшихся попытках идти на спасение Его и Его Семьи? Я и здесь с Вашими доводами, Ваше Превосходительство, никак согласиться не могу и принимаю их за плохую и неуместную шутку, а свой заготовленный ответ на это поместить не могу из-за отсутствия у меня франков; не стоит их тратить на это.

А все же причиной, почему Вы не получили в командование Корниловского Ударного полка было не то, был же тогда командиром Офицерского полка Генерального штаба генерал-лейтенант Марков, открытый монархист.

На стр. 111-й идет сплошное извержение ненависти прозревшего генерала Кириенко по адресу генерала Корнилова. Здесь генерал Корнилов опять обвиняется в призыве казаков станицы Кореновской защищать «свободу революции». Были на этом сходе и корниловцы-ударники, но ничего подобного не передавали.

Генерал Корнилов призывал там казаков вступать в наши ряды для защиты своих казачьих свобод, дарованных казакам еще Императорами, и которые теперь большевики у них отбирали. Генерал Корнилов, будучи сам казаком, хорошо знал казачий быт, а потому и обращал их внимание на их жизненные интересы.

Что же касается того, что будто на том же митинге генерал Корнилов сказал, что он имел счастье арестовать изменницу-Царицу, то это сущий вымысел, ибо не таков был характер генерала Корнилова, чтобы вести себя перед толпой так, как то описывает генерал Кириенко: «Полускрыто и украдкой в толпу». Прямолинейность генерала Корнилова известна всем, но нам известно еще и другое: у генерала Кириенко всегда и везде, где нужно закамуфлировать какую-либо неправду, появляется на сцену какая-то таинственность…