Читать книгу "Этюд на холме - Сьюзен Хилл"

– Ну, не думай слишком долго. Делай.

– То, что вы сказали, что я могу потерять Эм… Я о том, что не знаю, каково это будет – не быть с ней. Если ей надоест ждать меня и она уйдет. Как вы сказали.

На своем столе Фрея нашла чистую пустую пластиковую подставку и бросила туда немного мелочи.

– Хорошо. Это начало.

– Что?

– Буду копить тебе на тостер.

Она взяла толстый черный маркер и написала большими буквами: «Свадебный подарок Нейтану».

Он выхватил у нее подставку и стер надпись рукавом.

– Отстаньте, они с меня живого не слезут, когда я в следующий раз сюда зайду, если кто-то это увидит. Имейте сострадание, сержант.

– Хорошо, но часики тикают, Нейтан. А теперь пошли.

– Обожаю эти маленькие улицы, – сказала Фрея, когда они свернули на Нельсон-стрит и медленно поехали по ней, всматриваясь в номера домов. – Наверное, не сильно они изменились с Викторианской эпохи, когда были построены как жилье для рабочих. В Лондоне таких много, но теперь там сплошные яппи, и пожилые леди, которые белили свои ступеньки каждое утро, давно вымерли. Они идеальны для людей, и всегда были – без претензий, с ухоженными садиками на заднем дворе, с добрососедскими отношениями. Просто идеально.

– Вы ошиблись с выбором профессии, сержант… Вот тридцать девятый. Надо было становиться риелтором.

Полин Мосс поджидала их у окна и вышла на порог сразу же, как они подъехали. На ней был фартук, и она выглядела совершенно разбитой.

– Она не вернулась, не было ни звонка, ничего… – сказала она, провожая их в свою тесную гостиную и прогоняя со стула полосатого кота.

– Минуту, дайте мне только почистить стул, прежде чем сядете, а то будете вся в его шерсти, – она начала усердно тереть подушку тряпкой и руками, а потом внимательно проверила результат. – Я ничего не предпринимала до половины девятого, и только тогда позвонила вам. Это ненормально. Я не спала всю ночь, переживала за нее. Куда она пошла, она никогда вот так не уходит, она не проводила ночь вне дома уже несколько лет – с тех пор как Гарри заболел точно, а это по меньшей мере три года, или около того.

– Я так понимаю, вы хорошо знаете миссис Чатер?

– Отлично знаю, мы были соседями почти тридцать лет. Когда ее Гарри и мой Клайв были живы, мы дружили все вместе. А потом Гарри заболел, очень надолго, а после того как он умер, я присматриваю за ней. Она держалась стойко, очень стойко, и изо всех сил старалась жить как раньше, но для нее это была мука. Мы не живем друг у друга в кармане, понимаете, у нас есть свое, как это сейчас называют, личное пространство – и я всегда это уважала. Но мы видимся почти каждый день, пьем чай или кофе или ходим вместе в магазин, а иногда она приходит ко мне посмотреть свою любимую передачу по телевизору, или я к ней, и мы играем в карты.

– Когда вы в последний раз видели миссис Чатер?

– Вчера утром. Она развешивала белье, и я позвала ее на чашечку кофе. Я еще и напекла чего-то. Я получила письмо от местного совета и хотела, чтобы она на него взглянула. А потом мы говорили о том, что надо бы выбраться в следующем месяце. Выбраться куда-нибудь подальше, на автобусе, понимаете? Мы часто ездили куда-то все вчетвером, но после того как Гарри заболел, мы, конечно, уже не могли, но я пыталась приучить ее снова к некоторым вещам, чтобы она опять закусила поводья – ведь так и надо, верно? Она делала то же для меня, когда Клайв ушел.

– Как вам показалось, ей понравилась идея выбраться?

– Да, понравилась, она сказала, что пришло время начать смотреть вперед. Мы много об этом разговаривали, у меня есть одна брошюра. Нам понравилась мысль с Чатсуортом. Там можно замечательно провести день, там очень красивая местность, можно даже пообедать на воздухе. И это не очень далеко. Я уже даже хотела бронировать, надо было только выбрать дату.

– То есть ничего не наводило на мысль, что она собирается поехать куда-то еще, одна?

– Она бы никогда этого не сделала, ни за что на свете. Да и к тому же никто не уезжает, никому не сообщив об этом, да еще и вечером, правда? Да никто так не делает, кто бы это ни был. И у нее с собой была только сумочка.

– Насколько я поняла, у миссис Чатер нет родственников?

– Нет. У них не было детей. Это был повод для грусти, всегда. У Гарри была сестра, но она умерла, да, лет пять назад, и я не думаю, что Айрис поддерживала с ними связь, они живут где-то в Шотландии, в Абердине, кажется. Нет, она осталась совсем одна, когда ушел Гарри. У меня все по-другому, у меня два сына, которые живут совсем рядом.

– У нее есть другие друзья?

– Ну да, не близко, но мы знаем очень много людей в округе, хотя уже не так много, как раньше, конечно; все меняется, ведь так? Она раньше ходила в церковь, но перестала, когда ей стало слишком сложно выходить из дома. За Гарри нужно было присматривать все время.

– Вы видели, как она уходила?

– Нет, я была в ванной. Я слышала, как закрывается ее входная дверь, и звук ее шагов… и все. Я особо не придала этому значения, хотя она не упоминала, что собирается выходить, но, как я уже сказала, мы не живем друг у друга в кармане.

– Значит, у вас нет предположений, куда она пошла?

У Полин было предположение, но она не хотела об этом упоминать. Неужели Айрис снова пошла к медиуму? Она была так разочарована, что Гарри не «явился». Неужто она решила попробовать еще раз? Что же, это было ей решать, это ее личное дело, она, очевидно, не хотела говорить об этом. Полин показалось неправильным упоминать об этом при двух незнакомцах без разрешения Айрис, даже несмотря на то, что это была полиция, тем более Полин не понимала, какое это может иметь значение. Но она все равно будет держать эту мысль в голове. Может быть, позже, если Айрис не вернется. Только она вернется, конечно же, вернется.

– Какой она вам казалась в последнее время? Она все еще была подавлена после смерти своего мужа?

Полин одарила молодого человека тяжелым взглядом. У него было лицо, которое могла любить только мать.

– Я не думаю, что это правильное слово, знаете ли, – сказала она жестко. – Сейчас слишком много рассуждают о том, как все подавлены. Она пережила утрату, ее муж, с которым она прожила сорок один год, скончался. Она не была подавлена, вы в этот момент не подавлены, вы скорбите, вам настолько тоскливо, насколько только может быть, но это нормально, разве нет? Если это не так, то что вы, получается, за человек? Но она не была так подавлена, чтобы принимать таблетки.

– Извините, дорогая. – У него, может быть, и было эдакое лицо, но улыбка побивала все. Полин поднялась.

– Я сделаю нам чаю?

– Думал, вы никогда не спросите. Могу я подать вам руку?

Фрея улыбнулась и осталась сидеть в гостиной. Нейтан мог своей улыбкой выманивать птиц с деревьев и чайники – с кухонь пожилых леди, и это безотказно помогало ему разузнать некоторые незначительные штучки, которые обычно «забывались».