Читать книгу "Характерник - Сергей Лысак"

Как оказалось, ждал он начала высадки десанта. Едва первые шлюпки подошли к берегу, «Магеллан» пришел в движение, начав маневрировать над районом высадки, иногда стреляя из какого-то оружия, после чего внизу гремели взрывы. Очевидно, его команда наблюдала сверху за возможными передвижениями войск противника, и наносила удар заранее, обеспечивая безопасность высадки десанта и ведя разведку с воздуха.

Какое-то время ничего не происходило, если не считать непрерывно ведущуюся высадку. Шлюпки курсировали между стоявшими на рейде кораблями и берегом, перевозя солдат, причем что удивило всех, шлюпки кораблей тринидадцев двигались по поверхности бухты очень быстро без парусов и весел! Что именно там происходило, с места стоянки «Аль Ясат» разобрать было трудно, поэтому Иван решил как следует рассмотреть ставшие на рейде корабли. В первую очередь — два фрегата, на бортах которых удалось прочесть названия «Дмитрий Донской» и «Пересвет». Что его более всего удивило, так это малое число пушек. Всего лишь шесть с каждого борта на батарейной палубе! Правда, на верхней палубе ближе к носу стоят еще два орудия явно покрупнее калибром, находящиеся в поворотных башнях, но не приплюснутой, а кубической формы. И это все?! Каким же образом «Дмитрий Донской» английский флот утопил при таком малом числе орудий?! Или одна его пушка сотню английских заменить может?! Ладно, что гадать. Все равно не угадаешь, не располагая вообще никакими сведениями о возможностях пришельцев из другого мира. Троих тринидадских «купцов» толком разглядеть не удалось, их загораживали стоявшие на рейде корабли. Зато «Синоп» и «Варяг» дефилировали у всех на виду по акватории бухты. На якорь они почему-то становиться не хотели. Скорее всего, чтобы иметь свободу маневра. И не было никаких сомнений, что если понадобится, то град тяжелых бомб сметет весь Алжир с лица земли. Развалины алжирской крепости выглядели очень убедительным аргументом.

Между тем, высадка десанта закончилась. Что конкретно происходило на берегу, понять было трудно, поскольку видимость с рейда была ограничена узкой полосой прибрежной части улиц Алжира. Скорее всего, испанские и тринидадские солдаты начали занимать город, поскольку с берега то и дело доносились выстрелы. Очевидно, кто-то все же оказывал сопротивление. Неожиданно в новой ипостаси выступил «Магеллан». Он медленно двигался над городом, и вел сверху огонь по отдельным очагам обороны. Иногда стреляя из чего-то, а иногда сбрасывая вниз какие-то предметы, при падении которых на земле происходил сильный взрыв. Все было ясно — таким образом тринидадцы обеспечивали поддержку своим сухопутным войскам, нанося очень мощные точечные удары не куда попало, а именно по местам оказания сопротивления. Что и говорить, это было совершенно новым шагом в военной тактике. Корабельная артиллерия, какой бы мощной и дальнобойной она ни была, не обладает такой точностью. Можно не только противника, но и свои войска с землей смешать. Здесь же — ювелирные по своей точности и сокрушительные по силе удары с воздуха. «Магеллан» мог зависнуть в одной точке на высоте, недоступной для стрелкового оружия противника, и вывалить на него сверху град каких-то очень мощных бомб. Получается, что бомбами необязательно стрелять из пушки. Можно бросать их прямо на голову врагу с тем же эффектом. Да уж… Сегодняшний день оказался богат на события. Иной раз и за год столько не увидишь…

Глава 17

Горькая правда

На палубе «Аль Ясат» эмоционально обсуждали происходящее, а Иван уже думал, каким образом добраться до командования тринидадцев. Испанцам он ни на грош не доверял. В идеальном варианте было бы встретиться и поговорить один на один с командующим эскадрой Русской Америки, чтобы было как можно меньше свидетелей, но он отдавал себе отчет, что такое маловероятно. На пути к командующему очень много людей, и нельзя откровенничать со всеми. Да и наедине с адмиралом его ни за что не оставят, на это можно даже не надеяться. Тем более, адмирал в ближайшее время вряд ли сойдет на берег, пока все не успокоится. Значит, надо искать старшего из офицеров тринидадцев в составе десанта, и через него попытаться выйти на адмирала, открыв часть правды. По другому вряд ли получится. Если только он сунется на «Синоп» без спросу, последствия могут быть самые неприятные. Ведь это не враги, и убивать там никого нельзя. Да уж… Прямо, как в поговорке — близок локоть, да не укусишь… Но делать ведь что-то надо. Время уходит…

— Мехмед-бей, остаетесь за главного. Тем более, для всех местных Вы и так капитан. А я сейчас на берег. Если Давут с разведчиками вернутся до моего возвращения, пусть остаются на борту, и не вздумают идти меня искать. До захода солнца я обязательно вернусь. Если по каким-либо причинам не вернусь, смотрите по обстановке. Если сочтете возможным уйти по-тихому из бухты — уходите. Если нет — решайте сами. Либо оставайтесь на рейде, либо бросайте «Аль Ясат» и уходите на берег. Все равно, здесь мы как в мышеловке. Неизвестно, что взбредет в голову тринидадцам и испанцам, когда они закончат с городом.

— А Вы, Хасан-бей?

— Если не вернусь, значит мне помешало что-то очень важное. И тогда буду выбираться из Алжира самостоятельно. Когда и как именно — пока не знаю.

— Да поможет Вам Аллах, Хасан-бей!

Сборы не заняли много времени. Переодевшись в драное местное рубище, и не взяв с собой абсолютно ничего, Иван отправился на берег. Если он выдает себя за сбежавшего пленника, то и вид должен иметь соответствующий. Небольшая корабельная шлюпка доставила его к заброшенной полуразвалившейся пристани и тут же ушла обратно. О системе сигналов договорились заранее, с палубы «Аль Ясат» будут наблюдать за берегом постоянно. Оказавшись на суше, Иван осмотрелся. Улицы поблизости были совершенно пустынны. Местные жители попрятались, а десант углубился в город, откуда еще доносилась стрельба. На всякий случай, отведя глаза всем возможным свидетелям его высадки на берег, Иван вышел из-за укрытия и нырнул в боковую улочку, торопясь уйти подальше от этого места и не привлечь внимания. Пока, слава Аллаху… Или Господу? Да какая разница! Главное, что пока все удавалось…

Очень скоро впереди раздались крики, женский визг и смех. Завернув за угол и дойдя до открытых ворот, Иван заглянул внутрь и стал свидетелем неприглядного зрелища. Очевидно, большая группа испанских солдат ворвалась в богатый дом и занялась привычным на войне делом — грабежом. Но кое-что выпадало из общей картины. На воротах раскачивались шестеро повешенных арабов, а несколько мужчин и женщин европейской внешности повалили на землю какого-то толстого араба, сорвали с него одежду и пытались насадить его на копье. Неподалеку стояла большая группа европейцев в лохмотьях, причем некоторые имели крайне изможденный вид. Но все с интересом наблюдали за происходящим, отпуская едкие реплики и подбадривая добровольных палачей. Правда, с непривычки у них получалось плохо. Жертва орала благим матом и пыталась вырваться, а палачи-неумехи злились, и то пинали араба ногами, то снова пытались осуществить задуманное. Рядом стояли испанские солдаты и смеялись, даже не пытаясь вмешиваться. Тут Ивана заметили и окликнули по-испански, схватившись за оружие, но он ответил на французском.

— Доброе утро, месье! Прошу прощения, но я не знаю вашего языка. Не говорит ли кто-нибудь из вас на французском, или итальянском?